Онлайн книга «Трое и боги [= Трое и Дана]»
|
– Это мы-то сидим? – спросил Мрак саркастически. – К тому же это их мир тоже. Олег не слышал. Глух и нем, завороженно шел, будто вели, как быка за кольцо, к месту схватки. Мрак протянул руку, но Таргитай удержал: – Пусть идет. Вспомни, что с ним было… Мрак раздосадованно махнул рукой: – И все ради юбки? Тьфу… Тот недостоин быть мужчиной, кто даже повернет голову в сторону женщины… Он умолк, насторожился. Со стороны дальних холмов прямо на них скакал закованный в доспехи всадник на огромном черном коне. На шлеме, украшенном золотом, трепетал красный клок ткани, в руке держал копье. Мрак ступил в сторону, шире расставил ноги. Лезвие секиры приглашающе блеснуло. Всадник, не доскакав с десяток шагов, поднял коня на дыбы, тот дико заржал и замолотил воздух копытами, огромными, как тарелки. Таргитай ждал с мечом в руке. Всадник легко спрыгнул на землю. В узкую прорезь шлема смотрели черные, как уголь, глаза. Рука в железной перчатке подняла забрало, открыв немолодое лицо, очень красивое, мужественное, с квадратным подбородком. – Это вы трое, – сказал он сильным звучным голосом, привыкшим повелевать, – вышли на бой с богами? – А ты хотел бы остановить? – ответил Мрак вопросом на вопрос. Воин развел руки, показывая, что ладони далеко от рукояти меча. – Упаси боги! Наоборот, я бы хотел пойти с вами. Мрак с подозрением смотрел на разряженного воина. Тот был в очень дорогих доспехах, за них можно купить целый табун коней, изящный щит с золотыми листьями стоит нескольких деревень, а за шитый золотом плащ можно купить целый флот. К тому же шлем украшен драгоценными камнями, такие же бесценные камни блещут в рукояти меча. – А ты сам чего-нибудь стоишь? Воин холодно усмехнулся: – Испытай. Сильнее меня не было воина в краях, где я хаживал. – Видать, твой край с двор бабки Боромирихи… А мой дед учил не бояться врага, чьи доспехи сверкают. Улыбка воина стала мягче. В глазах мелькнуло уважение. – Ты прав, лохматый. Но меч мне ковали лучшие кузнецы Востока. Шлем мой из лучшего булата, а доспехи хоть и легки, но их не прошибить копьем. И я, хоть кажусь тебе неженкой, все-таки сильнейший из бойцов тридцати царств. Мрак набычился, плотнее обхватил рукоять секиры. – Я ж говорю, у нас курятники больше ваших королевств. Воин проследил взглядом за ладонью оборотня. – Я не ссориться пришел. Я хочу пойти с вами. Погибнуть, если придется. И если удастся, постараюсь погибнуть раньше вас. Мрак хмурился. Добрый Таргитай спросил мягко: – Почему? – Мне трудно это объяснить… Когда-то я тоже собирался пройти по свету, совершая подвиги для людей. Все для людей, ничего для себя… Так, во всяком случае, учили нас в детстве в Лесу… Мрак прервал недоверчиво: – И ты из Леса? Что-то не встречал такого. Воин кивнул: – Потому что ты черный, как уголь, а я белый, как снег? Лес есть везде, не только в твоих краях. Так вот, я так и собирался делать, но сперва самую малость решил пожить для себя. Я был силен, красив, отважен, в поединках не знал равных. Женщины меня обожали, я греб под себя замужних и незамужних… – Ну-ну, – подбодрил Мрак. – У нас тоже есть один. Гребет все, что движется. Что не движется – тоже. – Когда мне стало тесно, ушел к соседнему царю. Быстро стал начальником крупного войска, но война скоро кончилась. Я пошел по соседним царствам, одолел дракона, забрал сокровища, опять гульба, женщины, слава… А когда деньги кончились, а с ними друзья и женщины, снова ушел искать побед… – Для людей? – Ну, все еще для себя. Для общей пользы – оставлял на потом. Для племени успею, я ж не один, нужно успеть для себя, пока молод, силен, красив, пока нравишься. А для народа можно позже, когда вместо горячей крови в жилах останется нечто похолоднее… Знаю, не один попадал в эту ловушку, но главный урок мудрости в том, что из чужой мудрости уроков не извлекаем! – Ну-ну, ты ближе к нам говори. – С каждым годом мне все легче было уговорить себя, что еще можно для себя, а для человечества – потом, пока однажды не сообразил, что уже не смогу для людей, даже если захочу. Мой огонь уже выгорел, а золы и так много в любом пламени. Молчали, с удивлением и настороженностью рассматривали холеное лицо воина. Сейчас оно было искажено страданием. – И тут я услышал про вас. Восторженный прекраснодушный дурак и угрюмый увалень с деревенским волхвом. Такие даже в своих деревнях долго не живут, как только сумели забраться так далеко? – Ну-ну, – сказал Мрак предостерегающе. – Вас любая курица лапами загребет, а вы собрались спасать мир, боретесь со Злом!.. Я посмеялся, а потом стало горько. Вот такие простаки берутся спасать мир, а я, которому боги дали намного больше, прожил жизнь зря. И мне уже ничего не успеть! И тут подумал: что, ежели просто помочь вам? Это проще, чем самому воевать со Злом. Захотел – помог, захотел – в холодке полежал, пока вы горбитесь для человечества. Я в подвижники не гожусь, знаю. Враг сумел источить меня изнутри, но еще не успел превратить в своего слугу. Я пойду с вами! У меня острый меч, и, самое главное, я умею им владеть. Мрак посверлил его тяжелым взглядом. – Мы тоже умеем. Воин перевел взгляд на Таргитая. В глазах мелькнула и спряталась мольба. Тот смотрел внимательно. – Мы берем тебя. Но не потому, что ты – великий воин, а мы дети, что нуждаются в защите. – Хорошо сказано, – кивнул Мрак. Таргитай продолжил медленно: – Возьмем… ибо ты, возможно, последний раз пытаешься сопротивляться Врагу. Вот-вот погаснет последняя искорка из великого пламени души. У Врага появится новый раб… – Не раб… – Боромир говорил, что раб своих страстей и желаний – уже раб Врага. Того, настоящего. Кого он имел в виду, я не знаю. По лицу Мрака видел, что он тоже не знает. Даже Олег, скорее всего, не знает, хотя больше всех слушал Боромира. Воин хлестнул коня: – Даю свободу, Черный! Пусть твой новый хозяин любит тебя не меньше. – Зачем отпускаешь? – Пешком – так всем четверым. |