Онлайн книга «Охотники за магией»
|
Если уж идти до самого начала, то началось-то всё явно на заре времён, когда светлая Сестра-Хозяйка наделила людей хвостами, за что ей отдельное горячее спасибо. Но завтра надо было вставать довольно рано, поэтому разбираться в настолько давних событиях я не стала. Пожалуй, более близким началом стала последняя война в Чреве Мира между нами, Умными и ими, Сильными. Мы блистательно проиграли. Да, отсчёт я взяла верный — не попади тогда в пансионат благородных девиц, куда Сильные собирали девочек и молодых девушек из народа Умных, пальцев бы я сегодня не обожгла. Пансионат называли по имени крепости, в которой он располагался: Пряжка. Он был на самом севере Чрева Мира, у подножия хребта Пояс Верности. Там мы по плану Окончательного Воссоединения должны были задерживаться недолго: в нас вбивали азы ведения домашнего хозяйства и вручали в качестве жён Сильным, пытаясь таким образом наименее затратно создать прослойку, объединяющую победителей и побежденных. А шиш с маслом у них вышел! Для начала наш Совет Матерей не одобрил планы породнения Сильных и Умных принудительным порядком. И объявил (негласно, разумеется) Сексуальное Сопротивление под лозунгом: «Умные рожают Умных». И, соответственно, Сильные мужья в качестве приданого обязательно должны были получить пару крепких рогов. Молодёжь такого же возраста, как моя старшая сестра, организовала Боевое Сопротивление, и эта разновидность Сопротивления тоже нервы Сильным подпортила. Правда, не очень-то эффективно поначалу. А потом вдруг и я влипла в эту историю по уши, а всё потому, что маму в детстве не слушалась. Когда я была маленькой, мама всегда говорила: хорошие девочки не ругаются. А я всегда думала, ну почему? Логичных причин мама не называла. А оказалось, когда хорошие девочки ругаются, да еще нехорошими словами, написанными на стене старой башни, построенной в мощной крепости, запечатывающей одно странное ущелье, от этих слов в небо поднимаются драконы, запертые в скалах. А драконы — штука опасная. И вредная, и противная, и откровенно эгоистичная, а ещё дракон! Сто-о-о-оп, вспоминать надо без чувств. Только тогда, (говорит Профессор, когда он в хорошем настроении после удачного дня в лавочке), бесстрастно копаясь в своем прошлом, можно разложить всё по полочкам и от одного этого станет легче. Если же поддашься чувствам, — только хуже будет, вместо раскладывания по полочкам свернешь всё в один ком и думай потом, что за что зацепилось. Драконы… И дернул же Медбрат подружиться с одним из них… Вместе мы много чего наворотили: от снесения вчистую нашего пансионата на севере и превращения полуострова в остров на юге Чрева Мира до получения взаимного сексуального удовольствия нетривиальным способом… * * * …И всё было чудно, Сильные остались в Чреве Мира, значительная часть Умных, — на нашем новом острове, названном Лоскуток. Столицей острова стала Ракушка. Была весна. Я вернулась домой в Ракушку. Дракон облюбовал клумбу с георгинами в родительском саду. Между Лоскутком и Чревом Мира воцарилось настороженное перемирие. Официально его никто не заключал, война продолжалась, просто никаких военных действий не велось. Нам в Чреве Мира делать было нечего, сил едва хватало наладить оборону острова. Сильные в свою очередь грузить войска на корабли и держать курс на Лоскуток тоже не спешили. Внутри империи начались серьёзные междоусобицы, на власть в Хвосте Коровы, столице Чрева Мира, стали претендовать сразу несколько армий. Летом я сдала экзамены в наш Университет и забыла пансионат в Пряжке с его лекциями по домоводству как страшный сон. А осенью, когда первые заморозки прихватили алые головки георгинов, золотой дракон улетел. Это было ранним, холодным утром. Ракушка спала беспробудно, когда меня разбудило что-то. Наверное, я просто почувствовала, что он уходит. Подцепив на ходу первое попавшееся платье, я выскочила из окна в сад, — чтобы увидеть, как дракон поднялся над домами и, не спеша, скользит к морю, словно разминаясь перед дальней дорогой. Что потом было — стыдно вспоминать… Я босиком бежала за ним по улице Старой Яблони, задрав голову к небу, и жалобно спрашивала: — Ты надолго? Ты вернёшься? Ты насовсем улетаешь? Дракон не ответил ни на один вопрос. Поинтересовался насмешливо: — А почему ты несёшься, сломя голову? Когда мы обмениваемся с тобой мыслями, расстояние значения не имеет. Я услышу тебя отовсюду, если захочу. — А с чего ты взял, что я за тобой бегу? — взорвалась я. — Очень надо! У меня дело срочное, только утром вспомнила. — Ну, разве что так… — сказал дракон. — Беги на здоровье. Потом он добавил мечтательно: — Соскучился я по настоящим горам. Резко набрал высоту, заложил широкий полукруг над бухтой и пошёл в сторону Чрева Мира, золотясь в утреннем солнце. Мелькнул блестящей точкой и исчез в облаках. Мне было тошно — не передать. Как же жить теперь без дракона, представлялось слабо, настолько плотно вошёл он в мою жизнь. К тому же я, наконец, поняла, что стою в центре города, босая, в каком-то невообразимом платье. Очень хорошее начало дня. От горя подумалось: «Утопиться?» Идея спросонья показалась стоящей и я побрела ко Второй Бухте Ракушки, не такой оживленной, как Первая. Вышла на берег, потрогала воду ногой — она была тёплой, пожалуй, теплее, чем свежий утренний воздух. И я передумала: «Лучше искупаться!» Долго плавала, благо и морская вода, и слёзы были солёными. Потом вышла, натянула платье на мокрое тело и пошла домой. Как раз хватило времени, чтобы дойти, позавтракать и даже не опоздать на первую пару. Так я осталась без дракона. Нет, всё верно… Дракона на цепи не удержишь… Не сидеть же ему весь век около клумбы с георгинами… Да и, откровенно говоря, наша Ракушка не самое удобное место для драконов, тут людям-то тесновато. И вообще, у людей и у драконов — свои дороги. И чем меньше они пересекаются, тем лучше и для них, и для нас… Я всё понимала, а сердце скулило. Оказывается, так быстро привыкла к тому, что стоит мысленно спросить — и в голове зазвучит насмешливый голос дракона, и откроется калитка в иной мир, где звезды ближе и небо глубже, где летать так же естественно, как жить, а петь — так же естественно, как летать. |