Онлайн книга «Последние из Валуа»
– Однако же… Довольно, Красавчик, довольно!.. Ко мне!.. Да замолчи ты, Красавчик, несносный!.. Менее испуганный или более любопытный, чем его хозяйка, пес, вместо того чтобы вернуться, с лаем понесся навстречу подозрительному предмету. Этим предметом оказался не монах, как решил виноградарь: то была женщина. Но, по правде сказать, предположение Матиаса Бержо, пусть и ошибочное, имело свое оправдание, так как вышеупомянутая женщина была в коричневом платье и накидке того же цвета, очень похожих по форме на монашеское одеяние. Передвигалась она с трудом, опираясь на посох. Оказавшись уже в нескольких шагах от крестьян, она вдруг остановилась и голосом, скорее раздраженным, нежели жалобным, спросила: – Вот, значит, как привечают несчастных в этой деревне? Спуская на них собак? – Красавчик!.. – рявкнул Матиас Бержо. – Если я сейчас подойду, разбойник, уж ты у меня схлопочешь! И, уже обращаясь к своей половине, он прошептал: – Это женщина… – Слышала, не глухая, – проворчала Пьеретта. – Должно быть, нищенка. Красавчик наконец изволил, хотя и с очевидным неудовольствием, пропустить нищенку. – Наша собака не привыкла видеть в столь поздний час возле нашего дома незнакомцев, потому так и беснуется, – сказал виноградарь. – Но не всё, что шумит, кусает! Присаживайтесь, вот мой стул. Не желаете ли покушать или выпить чего? Мы рады поделиться тем, что имеем. Нищенка села, скорее даже упала, на предложенный стул, а затем промолвила: – Я не голодна, но стакан воды выпью с удовольствием. – Воды пополам с вином, – сказала Пьеретта. – Утомленному человеку полезно выпить немного вина. – И было бы странно, – добавил Матиас, – если бы в доме виноградаря пили одну воду! Пьеретта принесла на тарелочке наполненный до краев кубок; нищенка выпила его одним залпом. – Гораздо лучше одной воды, правда? – заметил Бержо. – Я ведь сейчас в Ла Мюре, так ведь? – спросила нищенка, не обращая внимания на добродушное замечание виноградаря. – Да, – ответила Пьеретта. – Вы, быть может, идете к кому-то из деревни? – Я иду – или, скорее, шла, так как уж и не знаю, хватит ли мне сил дойти – в Лесной домик. Вы такой знаете? – Черт возьми! Знаем ли мы Лесной домик!.. Жилище Жерома Бриона!.. Разумеется! – Это далеко отсюда? – Вовсе нет! Слева, вон там, прямо напротив нашей двери, если бы было светло, вы бы увидели тропинку, что бежит через поле. Так вот: она ведет прямо к Лесному домику… Вы, должно быть, где-то слышали, что там можно остановиться на ночлег? Нищенка утвердительно кивнула. – Да, – сказала она. – В Монтеньяре меня заверили, что Жером Брион – добрый человек, который не откажет мне в охапке соломы в уголке гумна, на которой смогут передохнуть мои разбитые, наболевшие члены… – О, да! – сказал Матиас Бержо. – Жером Брион действительно добрейшей души человек… но мне кажется, что и кроме него есть еще добрые люди в Ла Мюре… Если вы очень устали, то вместо того, чтоб идти в Лесной домик, могли бы… – Что? Что? Что она могла бы? – оборвала мужа Пьеретта, ударив кулаком по спине. – Что она могла бы? Ты никак сошел с ума? Разве у нас постоялый двор, чтобы принимать всех? Женщине указали Лесной домик – так пусть туда и идет. Разве что, чтобы не заблудилась, ты проводишь ее. – А! Да-да, конечно… я с удовольствием провожу вас, голубушка, – сказал Бержо, поспешив обуздать, при посредстве жены, свой порыв великодушия и сострадания. – Пьеретта права: вам здесь было бы неудобно, между тем как в Лесном домике… – Что ж, пойдемте, – молвила нищенка, вставая. – И спасибо за информацию и стакан вина, мадам. – Не за что! – отвечала Пьеретта. – Всякий делает, что в его силах… мы люди бедные и не можем следовать позывам нашего сердца… Доброго вечера! – Не желаете ли опереться на мою руку? – предложил Матиас Бержо, когда они чуть отошли от дома. – Нет, – ответила нищенка. – Вам было бы не так-то просто подладиться под мою походку. – Вот как! Но почему же? – Потому что она у меня не такая, как у всех. – А! Виноградарь не понимал; лишь через несколько минут ходу рядом с нищенкой он увидел, хотя и не смог себе этого объяснить, что та имела в виду, говоря, что ее походка не такая, как у всех. И в этом она сказала истинную правду, так как ее метод передвижения был крайне необычным: на его пять шагов в заданном направлении она делала четыре вперед и два назад, продвигаясь вперед очень медленно, продвигаясь и в то же время отступая назад. – Ого! – изумился Матиас Бержо после третьего или четвертого замеченного им повторения такого хода своей спутницы. – Долго ж нам так придется идти! С чего это вам взбрело в голову продвигаться вперед и тут же отступать назад? – Это результат одного обета, – отвечала незнакомка серьезным голосом. – Только не смейтесь, мой друг: любой искренне исполняемый обет заслуживает уважения. Я поклялась дойти так от Парижа до Рима. – Правда? И когда вы вышли из Парижа? – Три месяца тому назад. – Гм… Не много же времени – с вашей-то манерой – у вас ушло на то, чтобы преодолеть сто сорок льё! Однако вы правы: раз уж эта манера – результат данного вами обета, мне не стоит над нею смеяться. Разве что ног ваших жалко. – У нашего Господа Иисуса Христоса они были в еще более жалком состоянии, когда его распяли. – Да-да, конечно… Честное слово: я вами восхищаюсь! Это так прекрасно – страдать ради Господа! Да и этот поход в Рим вы, вероятно, предприняли для того, чтобы просить о чем-то святого отца? – Да. Я совершила дурной поступок и теперь хочу попросить за него прощения перед папой. – Ого!.. Я сильно удивлюсь, если папа вам его не дарует, так как, на мой взгляд, вы его заслужили… Но потерпите немного: еще шагов двести-триста – и мы будем у Лесного домика. Триста шагов для меня… так как вам их придется сделать как минимум на треть больше… Но что с вами? Вам нездоровится?.. Сможете идти? Нищенка остановилась и, пошатываясь, согнулась вдвое. – Да, нездоровится, – пробормотала она. – Знали бы вы, как я страдаю! – Ночь хорошего отдыха пойдет вам на пользу. – Вы уверены, что Жером Брион не откажет мне в гостеприимстве? – Абсолютно уверен!.. Хоть он теперь и самый богатый человек в Ла Мюре, сердце у него по-прежнему золотое. Барышня для него ни на что не поскупилась, хотя и других, в общем-то, не обидела. – Барышня? Что еще за Барышня? – Действительно, какой же я глупец! Ведь вы не можете ее знать… Видите ли: Барышня – наша добрая фея, которая покровительствует Ла Мюру в целом и Жерому Бриону в частности. С тех пор как она тут поселилась, Жерому Бриону, не на что больше жаловаться: раньше у него было две коровы в стойле, а теперь – четыре. Его жена Женевьева и дочери Луизон и Антуанетта обзавелись красивыми праздничными платьями. А совсем недавно он еще и виноградник купил. Конечно, никто у нас не завидует счастью Жерома, так как, повторюсь, он – прекрасный человек, однако ж вот бы мной так заинтересовалась фея!.. Я тут намедни просил у нее пять экю, которых мне не хватало для покупки осла, так на отказ нарвался, хотя, казалось бы… |