Книга В паутине снов, страница 76 – Настя Любимка

Но я тоже любила! Всем сердцем! Любила так сильно, что не смогла простить и просто отпустила того, без кого жизнь казалась адом. Отпустила, умоляя лишь об одном — не возвращаться. Моя утрата, которую я не смогу, да и не имею права забыть, она… не повод умирать всему миру. Я помню разговор Алисдэйра и Хранителя и не позволю стереть этот мир.

— Больно? — переводя взгляд на застывшего «возлюбленного», спросила я. — А будет еще больнее.

Лицо мужчины исказилось мучительной судорогой, а я продолжила:

— Ты не тронешь этот мир и его трижды проклятого Хранителя. Я никогда не буду твоей. Ликая умерла вместе с нерожденным ребенком, — голос предательски дрогнул. — Нашим ребенком. Алисдэйр, я требую клятву! Ты уже убил самое ценное, что было в твоей жизни. Этот мир мой!

— Ликая! — взвыл он.

— Клятва! — Я была непреклонна.

Медленно, слегка шатаясь, Алисдэйр поднялся с колен, а я всеми силами старалась не смотреть в его глаза.

— Клянусь не причинять вреда обитателям Длэрлайда, — срывающимся голосом начал он. — Клянусь хранить и чтить живые творения, так любимые тобой.

— И не приближаться ко мне ни под каким предлогом, — жестко закончила я.

Стон сорвался с его губ, он рванулся ко мне, но очередная молния преградила ему путь.

— Клянись!

— Клянусь, — глухо сказал он и отчаянно зарычал, словно затравленный зверь.

— Помни и прощай! — Не дожидаясь ответа или действий, я растворилась в воздухе.

Я не лгала, когда говорила, что животные нуждаются во мне. В первую очередь нуждаются магические существа, за столько столетий практически вымершие.

За своей болью и ненавистью я совсем забыла о тех, кто мне доверял и надеялся на меня. Больше скрываться, утопая в горечи, я не стану.

— Ликая! — возглас Фриды и крупные слезы из ее глаз.

— Тише, не вставай. Я пришла выполнить свое предназначение.

Первыми, кому я здесь начала помогать, были драконы. В память о моем мире. Они там тоже водились, но были разумными и имели вторую сущность в отличие от этих. Позже я сумела изменить их сознание, поделившись частичкой собственной души, и, конечно, не без помощи Хранителя Длэрлайда. Жаль, дать вторую, человеческую, ипостась не могла.

— Как вы тут без меня? — дрожащим голосом спросила я, и так зная ответ.

Плохо. Их численность уменьшилась в сотню раз, а без меня драконята не могли появиться на свет. Фрида очень рисковала, когда, хоть и с моей помощью, раскалывала яйца.

— Фрида, нашим малышам пора дать имена, — улыбнулась я.

Привязка любого существа к миру — это его имя. Оно — защита, оберег. И это тоже моя задача, всем драконам имена давала я, и Фриде в том числе.

Когда я погибла, она была со мной, в той пещере. Драконша тогда была совсем маленькой, всего пятьдесят лет прошло с момента ее рождения, но после получения имени она наотрез отказалась оставаться со своим кланом и всюду следовала за мной.

Там, в пещере, я поняла, что Хранитель сбережет мою душу, и я расколола ее, отделив память и боль, надеясь, что в будущем у той, что однажды возродится из пепла, будет счастливая жизнь. Будет любящий муж и крепкая семья.

Осколок должен был погибнуть, но Фриде удалось заключить его в собственную слезу. После этого она много веков залечивала раны и приходила в себя. Потому что без отдачи жизненной силы у нее бы ничего не получилось.

— Итак, — я уселась на пол перед Фридой и взглянула на малышей, свернувшихся клубочком, — кто у нас будет первым?

Пошевелился один дракончик, изогнув свою блестящую шейку, приоткрыл глазки, выдохнул струйку дыма и вернулся в исходное положение.

— Ну, с этим все ясно, — рассмеялась я. — Хитрый малый.

Фрида одобрительно кивнула.

— Будешь ты у нас Лукавым. — Дракончик засиял зеленоватым светом, следовательно, имя малышу подходит. — Так, кто следующий? Ух ты… какая красавица. — Я залюбовалась девочкой, у которой уже появлялась розоватая чешуя.

Услышав мои слова, драконица завертелась, расправила крылышки и полетела ко мне. Остановилась у моего лица и стала медленно поворачиваться, демонстрируя себя со всех сторон.

— Ты великолепна, милая, — ласково прошептала я, протягивая руки.

За порцией нежности красотка буквально упала на мои ладони, еле успела эту маленькую тушку прижать к себе, чтобы не уронить.

— Фрида, как тебе имя Кокетка?

— Самое оно, — рассмеялась счастливая мамаша.

— Что ж, лапочка, нарекаю тебя Кокеткой.

Зеленоватый свет окутал и эту малышку, встрепенувшись и получив очередную порцию поглаживаний, она полетела к родительнице.

— Так, а третий?

Фрида грустно выдохнула. Не поняла… Вскочив на ноги, я приблизилась к дракончикам, глазами отыскивая последнего — того, кто подпалил мои волосы. Увидела. Не может быть!

Взяв исхудалое, умирающее чудо в руки, не сдержала слез.

— Фрида, как так?

— Ты была не готова, на него у тебя не хватило бы сил. — Слезы катились по ее морде.

— Значит, сейчас хватит! — рыкнула я, поудобнее усаживаясь на пол.

Ну уж нет, малыш, ты еще не раз подпалишь мне волосы. Ишь, чего удумал.

Я прокусила палец, выступила капелька крови. Поставила своей кровью точку на лбу дракончика. Через нее осуществится связь. Кейган точно так же был спасен мной. Именно поэтому у него красные глаза. И дракон, на котором летел Правитель, мой друг из мертвого ныне мира, — я сумела его возродить. А сейчас я сосредоточилась, вливая свою силу малышу.

Стук маленького сердечка замер. Но тут же, подчиняясь моей воле, оно забилось с новой силой. Все, беда позади, он будет замечательным драконом.

— Любимчик, — рассмеялась я, наблюдая за красными глазами малыша, которые хитровато поглядывали на мою шевелюру.

Заструился зеленоватый свет, и имя было принято, создавая прочную связь с этим миром.

Осторожно вернула исцеленного сыночка счастливой и зареванной матери. Сколько же она ждала этого момента?

— Фрида, сколько еще осталось?

— Все, как и я, ждали твоего возвращения, оттягивая момент вылупления. Но проходили столетия, а тебя все не было. Говорящие ничем не могли помочь, и Хранитель тоже.

— Фрида, сколько осталось? — повторила я вопрос, не желая сейчас слышать, сколько погибло.

— Пятнадцать драконов, у кого еще может получиться, у каждого по три яйца.

— Всего лишь? — вырвалось у меня.

Фрида грустно покачала головой, слезы по-прежнему струились из ее глаз.

— Ликая… как я рада, — прошептала она.