Онлайн книга «Наследие великанов»
|
– Тогда не говори кого, – улыбнулся в ответ Сдемир. * * * Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки Москва, Бутово, 3 июля, воскресенье, 19:24 – Ты зачем здесь? – Урбека верни! – Урбек, зачем ты этого вместо себя поставил? – Пошёл вон! – Не нравится он нам! – Народ против! Дуричи восприняли появление на трибуне Абажура без восторга, ясно дав понять, что этот «приёмник» им неинтересен. Зато родные Гниличи не подвели, дружно затянув кричалку: – Пусть приходит Абажур – с ним у нас не будет дур! – выразительно поглядывая на Маманю и Соплю и сопровождая кричалку соответствующими жестами в их направлении. Жесты настолько соответствовали репутации Сопли, что не казались оскорбительными. Представители третьего клана – Шибзичей – забаррикадировались в своей казарме, вплотную примыкающей к фюрерской башне, и робко надеялись, что одноглазый вопреки распоряжению Урбека передумает умирать или назначит вместо себя Копыто, дурака такого, который неизвестно где шляется в столь важный для семьи момент. В общем, Шибзичи прятались, а остальные с упоением вели политическое мероприятие по назначению следующего лидера нации. – Братья и сёстры! – поднатужившись, прокричал Абажур и тут же присел: усилители оказались настроены на негромкий голос Урбека, и из мощных динамиков вырвался такой рёв, что некоторые дикари схватились за оружие. Остальные попытались бежать, но передумали, увидев многозначительное движение пулемётной башни. Техники быстро подстроили аппаратуру, и Гнилич продолжил: – Братья и сёстры! Вы все знаете, как я люблю нашего великого фюрера… Но память народная оказалась гораздо крепче, чем ожидал Абажур, и в ответ он услышал саркастическое: – Ты против Кувалды бунтовать подговаривал! – И говорил, что он зажился! – И что ты умнее! – Себя пропихивал! – Куда он себя пропихивал? – Вообще! – Вот гад! – Я обожаю нашего великого фюрера, – вернул себе слово Абажур, изо всех сил стараясь фокусировать своенравные глаза на публике. – Я всегда был ему другом и поддержкой! Я шёл за ним на все великие битвы… – Это когда фюрерскую башню штурмовали? – ехидно уточнила Маманя. – Да, ты за ним шёл… ты его искал тогда… чтобы повесить! Дуричи заржали. – И однажды, когда пушки грохотали над головой, а мы стояли посреди кучи умирающих магов и падающих с неба драконов, великий фюрер сказал: «Если я сейчас умру, я умру спокойно, поскольку знаю, что дальше нашу великую семью поведёшь ты, Абажур»… – Враньё! – Туфта! – …из его единственного глаза покатилась единственная слеза… – А что, Кувалда уже умер? – Вроде нет. – Тогда почему он плачет? – Кто? – А из кого слеза? Народ запутался, но стоящего на трибуне Абажура это не трогало. Он старательно зазубрил вбитые Асидом тезисы предвыборной программы и теперь по мере сил излагал их сородичам: – Клянусь! Я остановлю разгул кровавых репрессий и сделаю свободу слова! – Кому? – Будете у меня говорить всё, что захотите! – Да мы и так не молчим! – Не будет вам приёмника лучше меня! – Преемника! – со смехом поправила оратора Маманя Дурич. – И его тоже не будет! – отрезал распалённый Абажур. /// – Неплохо выступает, да? – улыбнулся Урбек, кивнув на прыгающего по трибуне уйбуя. – Даже меня проняло. – Проняло? – не сдержался Майно. – До печёнок, надеюсь? – До печёнок ему ещё далеко, но позабавить меня смог, – тут же отозвался Кумар, довольный тем, что близнецы начали хоть что-то отвечать. – Хороший клоун, можно челам в аренду сдать. – Вот и отвезли бы его в цирк. – А я где, по-вашему? – В цирке зрители деньги платят, – ляпнул Лебра. – Ну погодите ещё, – вновь улыбнулся Урбек и тем заставил братьев поперхнуться. Над столиком переговоров вновь повисла тишина. Запустив на трибуну Абажура, Кумар покинул «пропагандистский фургон», бесстрашно пересёк двор и поднялся на подиум, с которого на него без восторга глазели близнецы Томба. Кувалда к этому времени скрылся в фюрерской башне, сообщив на прощанье: «Осаду она выдержит, не впервой, так что отобьюсь, а утром перевешаю смутьянов», и шасы остались наедине. Урбек поднялся и вежливо поздоровался. Не удивился отсутствию ответа и попытался затеять светский разговор, поинтересовавшись самочувствием мамы. Тоже безрезультатно. Но не расстроился, поскольку знал, что эмоции обязательно улягутся – ведь речь планировалось вести о деньгах. – Я, между прочим, сразу понял, что вы – весьма перспективные ребята, – зашёл с другой стороны Кумар. – А ты, сынок, понравился мне при самой первой встрече… – Я помню, что вы мне говорили пару дней назад, – язвительно ответил Майно. – И даже записал самые интересные эпитеты. – Учиться всегда полезно. Не знаю, чем ты планируешь заниматься, но в жизни тебе пригодятся не только вежливые обороты. – Я записал, чтобы не забыть… – Как я тебя проверял? – перехватил инициативу Кумар. – Говорю же: правильно сделал. Чем жёстче приём на работу, тем дольше будет длиться сотрудничество. – Вы меня проверяли? – Неужели ты не догадался? – всплеснул руками Урбек. – Неужели ты мог подумать, что я предложу партнёрство первому встречному? – О каком партнёрстве идёт речь? – изумился Лебра. – Я решил войти в «ЭлектроБарыгу» и помочь вам встать на ноги, – скромно ответил Кумар. – «ЭлектроБарыга» не нуждается в инвесторах, у нас всё хорошо. Настала очередь удивляться Урбеку: – О каких инвестициях идёт речь? – О ваших? – Сынок, – улыбнулся Кумар, – я ничего не говорил об инвестициях, я лишь скромно заметил, что вашему проекту кровь из носу не хватает старшего партнёра… – Что?!! – И лучшей кандидатуры, чем я, вам попросту не найти. – Старший партнёр?! – Лебра до сих пор не мог поверить своим ушам. – А ты как думал? – продолжил удивляться Кумар. – Кто-то ведь должен учить вас уму-разуму. – Кто-то примчался сюда, потому что вот-вот всё потеряет, – язвительно возразил Майно. |