Онлайн книга «Богами не рождаются»
|
Где-то рядом неожиданно тоненько тренькнула струна лютни, а затем полилась неторопливая, плавная мелодия и зазвучали слова прекрасной баллады: Одной мечтой руководимы — Отвоевать Господень крест,— Отплыли утром паладины, Оставив дом, родных, невест. Их провожали дамы сердца, Даря заветный талисман, Что защитит от иноверца, Спасет от смерти и от ран. Под торжество любви напева Скатилась по щеке слеза, Вручила другу перстень дева, Чтоб помнил он ее глаза. Во имя веры и обета Сражался юный паладин, Провел в походе он три лета, Он видел Иерусалим. И каждый день средь боя ада, Средь крови, смерти на краю Он помнил – ждет его отрада И шлет ему любовь свою. А по ночам он отстраненно, Вновь зарывая чей-то труп, Мечтал лишь о глазах влюбленных, Сиявших, словно изумруд. Он возмужал, покрыли раны Его лицо, как ствол корой, И называли ветераны Его торжественно – Герой. Погибло много безвозвратно — Те рыцари попали в рай,— Он был средь тех, кого обратно Господь вернул в родимый край. Весь трепеща от нетерпенья, Скакал Герой под отчий кров: Он мыслью торопил мгновенье Обнять ее – свою любовь. Остановить его не смели, Он на порог шагнул ногой… Она – пред ним, она – в постели. Вернулся он… А с ней – другой… Он даже с смертью не боялся Встречаться без друзей, один,— Перед изменой растерялся Любви и веры паладин, Сражен ударом подлым в сердце. Здесь не помогут щит и меч — Пускай бы лучше иноверцы Главу ему срубили с плеч. И с высочайшего утеса Скатился перстень, как слеза, Прибрежной пены след белесый Стер в памяти ее глаза. Коль нет в душе любви порыва, Пусть станет смерть всему концом,— Так паладин шагнул с обрыва В пучину вод… Вслед за кольцом… – Дагмара, любимая моя,– красивый мужской голос заглушил печальную романтическую историю,– умоляю тебя, не рискуй так неосмотрительно, сойди со стены! Я резко повернулась, неустойчиво балансируя на хрупких каблучках гишпанских сафьяновых туфелек. Передо мной стоял сам Влад Дракула, живой и ослепительно привлекательный. Цепеш протянул руки, желая снять меня со стены, его холеное лицо исказила гримаса страха. Он боялся за меня. В это же самое мгновение я испытала сильный укол боли в области виска, принесший осмысление: я – княгиня Дагмара, прозванная Золотой Волчицей, родная сестра венгерского короля Матиаша Корвина, законная супруга Дракулы, мать двоих его малолетних сыновей. Воспоминание стало мучительным, вернув неутихающую горечь утраты. – Ты,– гневно прорычала я,– ты – изверг! Ты отказался от мирного соглашения с боярами, и поэтому они беспощадно убили заложников – двух наших сыновей! – Милая! – Дракула продолжал подходить маленькими, незаметными шажками, видимо прикидывая, как бы поудачнее стащить меня с опасного постамента.– Я тоже скорблю об их участи, но поверь – месть моя будет страшна. Никто из отступников не избегнет казни. Мы же с тобой еще очень молоды, у нас родятся новые дети! – Чудовище! – обличающе выкрикнула я и отступила еще дальше, остановившись на самом краю стены, непосредственно над пропастью.– Клянусь, никогда более не взойду я на брачное ложе с таким коварным и жестоким человеком, как ты. Я предпочту умереть! – Нет, любимая.– Дракула торжествующе рассмеялся.– Враги обложили нас, как волков в западне, но мы не умрем. Вот это,– он вынул из-за пояса изогнутый кинжал,– и есть Зуб дракона, наш фамильный клинок, напоенный кровью самого Христа, дарующий вечную жизнь! Приди же в мои объятия, бесценная супруга! – Влад оперся коленом о каменную кладку стены и ухватился за скользкий, шелковый подол моего платья. Я возмущенно отшатнулась от него, протестующе изогнув свой тонкий стан. Кончик моей косы попал под каблучок туфельки, я неловко взмахнула руками и потеряла равновесие… – Нет, Дагмара! – дико и обреченно кричал Дракула.– Не покидай меня, любимая! Я падала... Ветер свистел у меня в ушах, а каменные валуны на берегу Арджеша приближались до тех пор, пока не придвинулись совсем вплотную… Я вздрогнула и подняла мокрые от слез ресницы... Тут же выяснилось, что я лежу на груди Дракулы, прижавшись своей теплой щекой к холодной щеке немертвого воеводы. На губах Цепеша играла нежная, трогательная улыбка… – Ника, что с тобой? – Алехандро потряс меня за плечо, оттаскивая от гроба. Я поднялась на ноги. Кинжал Зуб дракона остался крепко зажатым в моей правой руке. Я испуганно вскрикнула и попыталась избавиться от столь неожиданного подарка, вернув его законному владельцу. Но я суетилась напрасно, ибо ладони Дракулы, перекрещенные и крепко прижатые к бархатному кафтану, отторгли проклятое оружие, не пожелав принять его обратно. – Не надо! – торопливо предостерегла меня Элкида.– Если наш прародитель подарил тебе свой талисман, значит, в этом скрыт какой-то потаенный смысл, пока не доступный нашему пониманию. – Потрясающе! – восхитился Алехандро, вынимая у меня из рук изогнутый клинок.– Подобное оружие всегда изготовляется в единственном экземпляре и наделяется именем. Кто мог выковать подобное чудо? – Ну, насчет чуда – это ты правильно подметил! – Айм водил над кинжалом датчиком портативного анализатора.– Определить истинный возраст этого оружия вряд ли возможно. Когда я пытаюсь запросить хотя бы примерную дату его создания, шкала хроноспектрального анализа начинает щелкать как безумная и выдает лишь кучу нулей. Боюсь, этот клинок относится к глубоко дохристианскому периоду: посмотрите на выгравированный на его ножнах орнамент... Помнится мне из курса древних религий, что к изображениям драконов очень тяготел сам великий Аттила! Я присвистнула: – Думаешь, его отковали по приказу Аттилы? – Не исключено.– Хронобиолог осторожно извлек клинок из ножен и показал мне рукоятку, выполненную в форме головы дракона с глазами из крупных кроваво-красных рубинов.– Обрати внимание на ее странную форму, воспроизводящую крест, и отверстие на оголовье. Оружие явно имеет ритуальный смысл и предназначается для ношения на шее. – Но ведь крест и есть символ веры во Христа,– вмешался Феникс. Айм поморщился в своей излюбленной высокомерно-брезгливой манере: |