Книга Роман со счастливым концом, страница 43 – Михаил Самарский

– Извините, – тихо произнёс «агент смерти», именно такое прозвище придумал ему Осип Емельянович. – Вырвалось… я… понимаете…

– Проехали, – перебил Осип Емельянович. – Ну, что, товарищ агент, будем договариваться? Решишь все вопросы? – с ударением на слово «все» спросил Брамс.

– Не сомневайтесь, – заверил молодой человек, – если у меня что-то не будет получаться, опытные товарищи нам помогут.

Агент внимательно выслушал все просьбы и пожелания клиента, договорились о цене, авансе. Брамс дождался, когда Деда увезли в морг и отправился домой.

Там его ждала Дарья.

– Всё порешали? – спросила она.

– Да, спасибо, Дашуля, за помощь. Правда, чуть не заартачились, копия пасопрта им не понравилась, дескать, почему не чёрно-белая, но уговорил, взяли и цветную.

– Когда похороны? – голос Дарьи показался Брамсу необычным.

– Это только завтра будет известно. Там сам чёрт голову сломит с этими похоронами, легче семь раз родиться, чем один раз умереть. Не всё так просто. Я поручил агенту, он всё организует. А ты чего не идёшь домой?

– Не хочу оставлять вас в такой трудный момент, хуже нет, когда душа находится в состоянии смятенности: и радостная новость, и печальная. Давайте побудем вместе.

– Да я только рад, – Брамс обнял Дарью, – оставайся у меня уже насовсем, зачем тебе ходить туда-сюда.

– Нет, – замотала головой Дарья, – эта квартира для меня – только работа.

– Понял! – ответил Брамс. – Тогда, может, я к тебе.

– Только не сегодня, – грустно ответила Даша. – Давайте всю эту информацию переварим, похороним вашего товарища, а потом решим, как нам быть. Честно признаюсь вам, Осип Емельянович, устала я жить одна, чувствую, как превращаюсь в волчицу.

– Волк нужен? Вот он я, – Брамс ударил себя кулаком в грудь и, шутя, произнёс: – Герой.

– Мужчине героем легко стать! – уныло улыбнулась Дарья.

– Это ещё почему? – удивился Осип Емельянович.

– Ну, как почему? Чтобы женщину оценили, та должна и коня на скаку остановить, и по избе горящей походить, а мужчина в выходной квартиру пропылесосил, на восьмое марта посуду помыл, и всё – герой Советского Союза, ну, на крайний случай, Дартаньян. А если ещё и борща сварит, так и вовсе мавзолей нужно ставить.

– Ты на что намекаешь? – усмехнулся Осип Емельянович. – На то, что Владимир Ильич варил Надежде Константиновне борщ?

– Ну, конечно…

– Да ну тебя, Дашка, – махнул рукой Брамс, – слушай, ты не обидишься, если я пропущу пару рюмочек.

– А почему я должна обижаться, у вас сегодня праздник…

– …и траур, – добавил Осип Емельянович, открывая бутылку водки.

– Сначала за новорожденного! Как назвали?

– Осипом! – гордо ответил Брамс и добавил: – Осип Валерьевич.

– А фамилия?

– Не знаю, – ответил Осип Емельянович, – фамилию, наверное, мужа возьмут. У него красивая фамилия – Серов.

– У вас в семье прямо одни композиторы и художники.

– Точно, – Брамс поднял рюмку – ну, за жизнь, за здоровье маленького Ёси!

После нескольких тостов за здравие, Брамс выпил за упокой Деда и, попрощавшись с Дашей, ушёл спать. Он не мог даже догадаться, какой неожиданный и одновременно печальный сюрприз приготовил ему завтрашний день.

* * *

Дарья утром следующего дня прямо с порога заявила:

– На похороны Деда Акына едем вместе.

Осип Емельянович неожиданно обнаружил, что глаза у Дарьи опухшие.

– Что случилось, Дашенька, – взволнованно спросил Брамс, – ты плакала?

– Не удержалась, – призналась Даша, – хотя и знала, что проснусь опухшей. Я не стала вам вчера портить праздник, но ваш Дед – это мой отец, Акунин Андрей Михайлович.

Осип Емельянович оцепенел. После продолжительной паузы, он, наконец, выдавил:

– Погоди, так ты узнала об этом вчера?

– Да, – кивнула Дарья, – когда паспорт сканировала. А вы думаете, откуда у него прозвище Дед Акын. Акунины мы. Это ведь и моя девичья фамилия. Жаль, что мы не, встретились с ним раньше. Хоть бы денёк поговорить, – на глазах женщины выступили слёзы.

– Невероятно, как же ты сдержалась вчера?

– А что бы я изменила? – тоскливо усмехнулась Дарья.

– Ты знаешь, Даша, а ведь он был здесь, в этой квартире, мы как-то вместе с ним заезжали. Кто же мог подумать? Боже мой, разве так бывает? Но как ты вчера… послушай, мне даже теперь неудобно перед тобой…

– Вот поэтому я вчера и не стала ничего говорить, чтобы не ставить вас в неудобное положение. У человека праздник, внук родился, а тут я со своими слезами.

Брамс был потрясён поступком своей будущей супруги, и теперь испытывал чувство неловкости и стыда. И в то же время он был восхищён её непостижимым уму самообладанием.

«Да, – самозабвенно думал он, – эта и впрямь и коня на скаку остановит, и в избу горящую войдёт. Дашенька, милая, прости меня, старого дурака, как же я вчера не догадался, а всё из-за того, Ёся, что ты дальше своего носа не видишь. Заглянул бы в глаза поглубже и увидел бы в них горе. А ты давай тосты двигать «за жизнь», «за здравие». Фу, какая бестактность! Стыдно-то как! Впрочем, не надо теперь заниматься самобичеванием. Ну, не знал я, не знал! Да если бы знать заранее, эх… такую бы встречу им закатил. Как странно складывается жизнь. Наверное, такое может быть только в книгах да кино. Ну, разве мог я подумать, что когда-то влюблюсь в дочку деда. Да и сколько раз он говорил, что где-то живёт его дочка Даша. Ну, почему у тебе в голове ничего не всколыхнулось, когда ты услышал имя женщины – Дарья Андреевна. А ещё говорят, у каждого человека есть интуиция. И вот где она была твоя интуиция? А ведь он даже в квартире побывал, они в любой момент могли здесь встретиться. Но, увы, встретились только после смерти. С ума сойти, Андрей Михайлович – мой тесть? Выходит так. Прямо передача «Очевидное – невероятное». Судьба! Стоп, а что с Трисоном? Нужно предупредить Акробата…».

Осип Емельянович набрал номер Мити.

– Трисона никуда не давай, я заберу его себе, – выпалил он, в телефоне образовалась длительная пауза. – Алё! Алё! Ты слышишь меня?

– Слышу-слышу, – уныло ответил Акробат. – Где ты раньше был? Почему молчал?

– А что с ним? – испуганно закричал в трубку Брамс. – Что ты с ним сделал?

– Ёся, ну ты чего так орёшь? – возмутился Митя. – Словно я его съел. Я же работаю, кто с ним гулять будет? Ну, я и отдал хорошему человеку.

– Какому человеку? Кто такой?

– Да водила на фуре, разгружался у нас сегодня, а я взял пса собой на работу. Пока машина разгружалась, водитель с ним игрался, потом спрашивает: а можно я его с собой возьму. Ну, я и отдал.