Онлайн книга «Охотники за костями. Том 1»
В сумраке Флакон пристально посмотрел на солдата. – Что ж, может, они не работают. – Как знать, – отозвался сэтиец. – В смысле? – Зависит от того, мертвы мы или нет. Рядом послышался смех Улыбки. – Корик с ума сошёл. Неудивительно, ум-то у него крошечный, а вокруг так темно… – Не как привидения и всякие такие твари, – презрительно бросил Корик. – Ты думаешь как десятилетка, Улыбка. Флакон поморщился. Что-то стукнулось о камни рядом с Кориком, и солдат всполошился. – Что это было?! – Нож, – сообщил Флакон, который почувствовал, как клинок пролетел мимо него. – Поразительно. Она приберегла его для тебя. – И не один, – сообщила Улыбка. – Кстати, Корик, целилась я не в ногу. – Говорю тебе, вовсе мы не неуязвимые, – добавил Флакон. – Но я… а, ладно. Я ещё жив, вот что ты хотел сказать. Но потом решил промолчать. Мудро. Геслер присел на корточки рядом с капитаном. – Волосы все сгорели, конечно, – сказал он, – но в остальном мы в неплохом состоянии. Капитан, не знаю, почему вы решили поверить Синн: настолько, чтобы сбежать из армии, но, будь я проклят, я этому очень рад. – Вы все были под моим командованием, – сказала Фарадан Сорт. – А потом вырвались слишком далеко вперёд. Я сделал всё, чтобы вас отыскать, но дым и огонь – это было слишком. – Она отвела глаза. – Не хотелось всё так оставлять. – Скольких потерял легион? – спросил Геслер. Она пожала плечами: – Может, две тысячи. Солдаты продолжали умирать. Мы оказались в ловушке – Кулак Кенеб и Баральта, и ещё одиннадцать сотен – по другую сторону пролома, а потом Синн отбила огонь, – не спрашивай, как. Говорят, она что-то вроде Высшего мага. И в ту ночь голова у неё была ясная, сержант, и мне кажется, что когда она попыталась вернуться в город, Синн тоже была в своём уме. Кивнув, Геслер помолчал, затем поднялся. – Хотел бы я уснуть… но не могу, и, похоже, не я один. Интересно, почему так… – Звёзды, сержант, – сказала Фарадан Сорт. – Они светятся. – Ну, да, может, только в этом и дело. – Только в этом? Думаю, этого более, чем достаточно. – Ну, да. – Геслер посмотрел на крошечный след зубов на своём правом указательном пальце. – Всё из-за этой треклятой крысы. – Вы, идиоты, наверное, теперь все заражены чумой. Сержант вздрогнул, затем улыбнулся: – Пусть только попробует, сучка. Бальзам стёр с лица остатки засохшей грязи, затем хмуро уставился на своего капрала. – Думаешь, Смрад, я не слышал, как ты там молился и нёс всякую чепуху? Меня не проведёшь! Тот сидел, прислонившись спиной к камню, и ответил, не открывая глаз: – Сержант, ты всё стараешься, но мы же знаем. Мы все знаем. – Что это вы все знаете? – Почему ты всё говоришь, говоришь и опять говоришь. – Это ты о чём вообще? – Ты рад, что остался в живых, сержант. И рад, что твой взвод вышел из этой передряги целым. Единственным, если не считать взвод Скрипа, и, может быть, Хеллиан. Мы заговорённые, вот и всё. Просто заговорённые, и ты до сих пор не можешь в это поверить. Ну так мы тоже, что с того? Бальзам сплюнул в пыль: – Только послушайте, как он всё ноет и ноет. Чушь слюнявая. Кто ж меня так проклял, что я с вами тут застрял. Скрипач – это я понимаю. Он же «мостожог». А даже сами боги зададут стрекача, как только увидят «мостожога». Но ты, ты же никто, вот чего я не понимаю. Впрочем, если даже я не понимаю… Урб. Он ничем не лучше этого пропавшего жреца. Расстриги. Как бишь его звали? Как он выглядел? Точно непохож на Урба. Но такой же коварный, подлый, гнусный и злобный, как бы его там ни звали. Он уже не мой капрал, это наверняка. Я его хочу убить… ох, боги, как же голова болит. И челюсть… все зубы шатаются. Капитан говорит, ей нужны сержанты. Ну так пусть его и забирает, и какому бы взводу он ни достался, буду молиться за солдат и им сочувствовать. Это наверняка. Сказал, мол, там пауки, может, там и были пауки, только я была без сознания, поэтому и не сошла с ума, а может, и сошла бы, но это ничего не меняет: наверняка они по мне ползали, наверняка. По всему телу – до сих пор чувствую их мерзкие липкие лапки на коже. Всюду. А он их не согнал! Может, у капитана есть бутылочка чего-нибудь толкового. Может, если я её окликну, поговорю с ней очень вежливо, очень мило, очень разумно и рассудительно, может, тогда они меня развяжут. Я даже Урба не убью. Обещаю. Забирай его, капитан. Вот только это и скажу. А она будет сомневаться – я бы сомневалась – а потом кивнёт (вот дура!) и перережет верёвки. И даст мне бутылку, и я её выпью. Выпью, и все тогда скажут: «Ну, вроде как всё хорошо! Вот она и в норме». И вот тогда я ему в горло и вцеплюсь. Зубами. Нет, они же шатаются, зубами нельзя. Нож найду, вот что нужно сделать. Или меч. Можно бутылку обменять на меч. Наоборот ведь получилось, верно? Полбутылки. А вторую половину я выпью. Полбутылки – полмеча. Нож. Полбутылки за нож. Который я всажу ему в глотку, а потом поменяю обратно на вторую половину бутылки. Если поторопиться, всё получится. И тогда у меня будет и нож, и целая бутылка. Но сначала нужно, чтобы она меня развязала. По справедливости. Я же в норме, все это видят. Спокойная такая, задумчивая… – Сержант? – Чего тебе, Урб? – Думаю, ты всё ещё хочешь меня убить. – Почему ты так говоришь? – Потому что ты рычишь и зубами скрежещешь, наверное. Это не я. Наверняка. Вот, значит, почему у меня так зубы болят. Я их сама и расшатала. О, боги, мне такое снилось когда-то, все зубы выпадают. Этот ублюдок меня ударил. Такой же, как этот расстрига, который исчез. Как бишь его звали? Смекалка поуютней устроилась в мягкой ямке, которую её внушительный вес выдавил в песке. – Здорово было бы, – сказала она. Подёнка надула губы, затем поправила нос, сломанный уже столько раз, что она сама сбилась со счёта. При этом хрящи издавали хруст, который она находила до странности приятным. – Что здорово-то? – Здорово было бы знать всякое. – Какое всякое? – Ну, вот Флакона послушай. И Геслера, и Смрада. Они умные. Они про всякое говорят, и про другое тоже. Вот это было бы здорово. – Ага, ну да, столько мозгов псу под хвост, да? |