Онлайн книга «Сломленные ангелы»
– Что за херней ты тут маешься, Хэнд? Он вынырнул из транса, и его лицо исказилось от ярости: – Я сказал Сутьяди, чтобы меня не беспокоили. – Угу, он передал. Так что за херней ты маешься? Повисла пауза. Я анализировал состояние Хэнда. Язык тела говорил о том, что он был близок к насилию, и это меня вполне устраивало. Процесс медленного умирания сделал меня дерганым и склонным к членовредительству. Вся та симпатия, которую я испытывал к Хэнду пару дней назад, быстро испарялась. Наверное, он в свою очередь проанализировал меня. Его левая рука опустилась, напряжение сошло с лица. Отставив чашу, он слизнул с пальца остатки крови. – Я и не рассчитывал на понимание с твоей стороны, Ковач. – Давай угадаю, – я обвел взглядом свечи, в воздухе стоял тяжелый и резкий запах благовоний. – Хочешь разжиться поддержкой сверхъестественных сил, чтобы вытащить нас из нынешней передряги. Хэнд перегнулся и, не вставая, задул ближайшую свечу. Его мандрейковская маска уже вернулась обратно, голос был спокойным: – Как обычно, Ковач, ты касаешься темы, о которой не имеешь ни малейшего представления, с тактичностью стада шимпанзе. Скажу только, что существуют ритуалы, соблюдение которых необходимо для любых плодотворных взаимоотношений с духовным миром. – Не, ну вот это я, наверное, способен понять, ну так, в общих чертах. Ты говоришь о системе «баш на баш». Quid pro quo. Лужица крови в обмен на горстку услуг. Весьма коммерческий подход, Хэнд, весьма корпоративный. – Ты чего хочешь, Ковач? – Интеллектуальной беседы. Я подожду снаружи. Я откинул полог и вышел, с удивлением почувствовав, как задрожали при этом руки. Должно быть, необработанная обратная связь от биоэлектроники в ладонных пластинах. Они и в лучшее-то время вели себя нервно, как беговые собаки, в высшей степени враждебно реагируя на любое покушение на их операционную целостность, и от радиации страдали, наверное, не меньше, чем остальные части моего тела. Пары от благовоний Хэнда застряли в носоглотке, как лоскуты мокрой тряпки. Я откашлялся. В висках запульсировало. Я скорчил рожу и издал вопль шимпанзе. Поскреб под мышками. Прочистил горло и еще раз откашлялся. Сел на один из стульев, составленных в круг, и осмотрел свою руку. Дрожь в конце концов унялась. У Хэнда ушло минут пять, чтобы прибрать свою ритуальную атрибутику. Когда он вышел, то выглядел как достаточно рабочая версия того Матиаса Хэнда, которого мы привыкли видеть. Под глазами залегла синева и кожа приобрела сероватый оттенок, но той отрешенности, которую я видел во взглядах других людей, умирающих от радиационного отравления, в его взгляде не было. Хэнд не давал ей проявиться. На его лице читалось разве что медленно вызревающее осознание собственной неизбежной смертности, да и это мог различить лишь глаз посланника. – Надеюсь, у тебя что-то очень важное, Ковач. – Надеюсь, что нет. Амели Вонгсават сообщила мне, что прошлой ночью отключалась бортовая система наблюдения «Нагини». Он посмотрел на меня. Я кивнул: – Ага. Минут на пять-шесть. Это нетрудно провернуть – Вонгсават говорит, систему можно убедить, что это часть стандартной процедуры инспекционной проверки. Так что сигналов тревоги не было. – О Дамбалла, – он выглянул наружу и окинул взглядом берег. – Кто еще в курсе? – Ты. Я. Амели Вонгсават. Она сказала мне, я сказал тебе. Ты, возможно, скажешь Геде, и он предпримет что-нибудь по этому поводу. – Не начинай, Ковач. – Время принять управленческое решение, Хэнд. Полагаю, Вонгсават вне подозрений – иначе с чего бы ей мне об этом рассказывать. Насчет себя я тоже уверен, и, полагаю, ты тоже ни при чем. За исключением нас троих, затрудняюсь сказать, кому еще мы можем доверять. – Вонгсават проверила состояние корабля? – Говорит, что настолько тщательно, насколько было можно, оставаясь на земле. Я больше беспокоюсь насчет оборудования в грузовом отсеке. Хэнд закрыл глаза: – Н-да. Просто замечательно. Он начинал перенимать мою речевую манеру. – В интересах безопасности я бы предложил, чтобы Вонгсават подняла корабль в воздух с нами двумя на борту – под предлогом слетать проведать наших наноприятелей. Она может запустить проверку систем, а мы займемся грузовой декларацией. Организуй это сегодня к ночи – как раз пройдет достаточно времени после обстрела нанобов. – Хорошо. – Также порекомендовал бы отныне иметь при себе одну из таких вот штучек, – я продемонстрировал компактный парализатор, которым меня снабдила Вонгсават. – И носить так, чтобы она не бросалась в глаза посторонним. Милая вещица, да? Как я понимаю, стандартная флотская модификация, прямиком из аварийного комплекта из пилотской кабины «Нагини». На случай мятежа. Минимальные последствия, если облажаешься и выстрелишь не в того, кого надо. Он протянул руку. – Не-а. Обзаведись собственным, – я опустил малютку-парализатор обратно в карман куртки. – Обратись к Вонгсават. Она тоже экипирована. Нас троих должно хватить, чтобы подавить в зародыше что бы то ни было. – Ну да, – он снова прикрыл веки и потер большим и указательным пальцем внутренние уголки глаз. – Ну да. – Да уж. Такое ощущение – кто-то сильно не хочет, чтобы мы прошли сквозь этот портал, правда? Может, ты не тем чувакам воскуриваешь фимиам? Ультравиб-батареи снаружи дали новый залп. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Амели Вонгсават подняла корабль на пять километров, некоторое время покружила над землей, после чего включила автопилот. Сгрудившись в кабине, мы трое выжидательно уставились на полетный голодисплей, как дикари на пламя костра. Когда спустя три минуты ни в одной из систем «Нагини» не произошло никакого фатального сбоя, Вонгсават выпустила из легких воздух, который она, похоже, удерживала все это время. – Наверное, не стоило волноваться, – сказала она без особой убежденности. – Тот, кто здесь развлекался, вряд ли захотел бы умереть вместе со всеми нами, какова бы ни была его цель. – А это, – сказал я угрюмо, – зависит исключительно от степени его самоотверженности. – Ты думаешь, что это Цз… Я приложил к губам палец: – Никаких имен. Пока рано. Не давай мыслям опережать события. Ну и к тому же стоит учитывать, что наш саботажник просто может уповать на профессионализм их поисковой команды. Все стеки ведь останутся целыми и невредимыми, если наш борт рухнет с небес, так ведь? – Да, если только топливные элементы не заминированы. – Ну вот видишь, – я повернулся к Хэнду. – Что, приступим? * * * Обнаружить проблему в грузовом отсеке не составило труда. Стоило Хэнду сломать печать на первом же взрывоустойчивом контейнере, оттуда повалил такой дым, что нас тут же вынесло обратно в отсек экипажа. Я хлопнул по панели аварийной герметизации, и дверь с грохотом упала. Щелкнули замки. Я лежал на спине, вытирая слезящиеся глаза и заходясь кашлем. Легкие горели, словно их раздирали чьи-то когти. |