Онлайн книга «Империя Гройлеров»
|
– Я не Кургузый! Требую опубликовать опровержение, – продолжал настаивать напрочь лишенный интуиции доцент. Не будь он лишен этого подсознательного качества, столь необходимого для окольцовца любого ранга, он уже сто раз успел бы сообразить, что ссориться с прессой, причем из-за каких-то пустяков, право, не стоит… Это может позволить себе разве что такой директатор, как Великий Хорь (в княжестве которого, кстати, газеты и все прочие печатные издания были вообще запрещены – за ненадобностью). – Ну-с, и в какой же части публикации вы усматриваете нечто, заслуживающее печатного опровержения? – не то сурово, не то с какой-то жалостью посмотрел на окончательно гибнущего соплеменника Конь-Кур. – По-моему, вашу программу я изложил в целом правильно. К чему вы хотите придраться? Какого еще сотни червей вам надо? Какого хоря? – Программа моя… ну да… формально изложена верно, тут не подкопаешься, хотя тональность изложения… – Вы хотите инкриминировать мне какую-то не такую тональность? – поднял брови издатель. – Помилуйте, дражайший, но это же несерьезно, ей-ей, несолидно даже! Я отвел такое огромное место вашим триединым национальным размышлизмам, да еще на первой полосе… И гонорар вам причитается ох какой приличный! Может, передумаете насчет опровержения? Ведь его появление автоматически лишает вас права на гонорар, коль скоро статья – неправильная и вы под ней не подписываетесь! Тут бы и пойти доценту на мировую, а там, глядишь, и свыкнуться с не слишком-то благозвучным прозвищем Кур-Гузый – в конце концов, не в первый раз меняет он свое имя, глядишь – и не в последний… Но доцент вспомнил глумливую харю своей жены Петельки и снова ринулся в бой: – В вашей газете, где вы оскорбительнейшим образом называете меня Кур-Гузым, вы должны опубликовать мое опровержение-пояснение, – хрипел доцент. – Да успокойтесь вы наконец, напечатаем, – снисходительно молвил Конь-Кур. – Садитесь и пишите… Так. И подпись свою поставьте… Гм… Почитаем. И редактор принялся вслух читать собственноручно написанное обиженным доцентом опровержение: – «Я, доцент общепородного университета, окольцовец палаты «Куриные мозги», заявляю, что, вопреки клеветническому утверждению, опубликованному в газете «Курям», что я будто бы являюсь Кур-Гузым, таковым не являюсь. Я просто – Кур, а никакой не Гузый. Запомните все – Я – не гузый и не гузный!». Хм, число, подпись. Что ж, все вроде верно. Ждите, в завтрашнем номере я опубликую это слово в слово. На том и разошлись. Каков же был ужас доцента Кура, да и всего Кур-Щавеля, когда он развернул на следующий день свежий номер газеты «Курям»! Конь-Кур не обманул: заявление-опровержение доцента было приведено слово в слово. Добуквенно. Со всеми авторскими знаками препинания. Но! К опровержению был подверстан редакционный комментарий такого вот содержания: «Мы вынуждены принести свои извинения автору этого текста, которого накануне, в передовой статье, ошибочно назвали Гузым. Оказывается, это не так, и доцент себя таковым не считает. Более того, он категорически заявляет, что он НЕ ГУЗЫЙ И НЕ ГУЗНЫЙ. То есть письменно и документально отрекается от наличия у него гузки и гузна. Он, в чем собственноручно расписывается, – Безгузый и Безгузный, то есть таковые органы у него, по его собственному утверждению, отсутствуют. Вывод: доцент, именующий себя Куром, к куриному сообществу не принадлежит и принадлежать не может в связи с имеющимся у него глобальным физическим отклонением – отсутствием гузки и гузна. То есть органов, наличествующих абсолютно у всех граждан Кур-Щавеля. А теперь – вопрос уважаемым окольцовцам и окольцовкам. Может ли персона, не являющаяся по определению ни петухом, ни курицей, ни даже куропехом (а у коропехов гузки и гузна в наличии имеются), так вот, может ли сия странная персона неизвестного рода и вида заседать в собрании «Куриных мозгов», где, как известно из Положения, могут присутствовать только представители курино-петушиного племени?» В день выхода газеты полубезумный доцент кинулся в палату «Куриные мозги», но уже на входе был остановлен начальником отряда ОПа (Общественного Покоя) гигантом Брамой, заслонившим собой дверной проем. – А ну стой, – рыкнул осоловевший от собственного веса Брама. – Как – стой? – опешил доцент. – Я же полноправный окольцовец! И протянул вперед левую лапу с серебряным ободком. – На, смотри! Смотри! – вопил Чика-Кука-Петел-Кур. – Смотри и трепещи, ходячий мешок пшена! – У тебя нет гузна, – мрачно ответил Брама и протянул свежий номер газеты «Курям». – Ты отрекся от своей задницы, значит, отрекся от звания окольцовца! А ну сымай ободок! Доцент краем глаза увидел, что у входа в «Куриные мозги» собирается толпа любопытствующих. Он в истерике повернулся задом к непреклонному, непроходимому и непреодолимому Браме: – На, смотри! – истошно выкрикивал доцент. – Видишь? Есть у меня гузка, и гузно есть! – Я не слепой, – отозвался Брама. – Но в главном печатном рупоре Кур-Щавеля ты расписался, что у тебя их нет! Тут так написано черным по белому. Ты больше не окольцовец – таково решение экстренного собрания, которое только что закончилось! – Ах так? – зашелся в приступе психоза доцент. – Так я же тебе докажу! Он чуть присел на лапах, крыльями раздвинул гузно и испустил в сторону почтенного охранника шипящую, клокочущую струю, издававшую к тому же непереносимую вонь. Брама попятился, а доцент поднатужился еще, и… на пол крыльца шмякнулась зеленовато-белая жижа. – Ну как? – визжал доцент. – Понял теперь, что я такой же, как все? Гигант Брама сделал шаг назад, размахнулся что есть мочи правой ногой… – Опа! – выдохнул всей грудью командир ОПа и врезал голенью точнехонько в раскрытое гузно доцента, вложив в этот удар всю свою мощь, весь свой исполинский вес. Мохнатое крутящееся облако застлало глаза всем, кто наблюдал за этой сценой. Из этого облака собственных перьев и пуха вылетел Чика-Кука-Петел-Кур, он стремительно уносился куда-то в небеса, вытянув шею и распластав крылья, будто отвешивая всем свой прощальный поклон. Из глотки уносящегося вдаль доцента только и доносилось хриплое, будто предсмертное: – Ре… Ре… Ре… – Это он так пытается кукарекнуть, – зачем-то пояснил стоящий в толпе Кочет. А куриное стадо принялось скандировать, хлопая крыльями в такт: – Пе-тел, по-летел, Пе-тел, по-летел! – А если бы не полетел, то мог бы пойти далеко-о-о, – прокудахтала оказавшаяся тут кстати мамаша Ко-Ко. – До чего же все-таки бессердечные, безжалостные наши сограждане кур-щавельцы, – скорбно проквохтал профессор Алектор, глядя вслед уносящемуся в даль светлую доценту Петелу – своему несостоявшемуся союзнику в деле окольцовского разворота и прихода к власти. |