Онлайн книга «Право рода»
|
– Как тебя? Алаис подняла брови. – Когда ты не следишь за собой, то ходишь, двигаешься совсем иначе. Иначе говоришь, держишься… – Вполне возможно. Как… Шеллен? – Да, и это тоже есть. Проскальзывает иногда. Алаис мысленно ругнулась. Ну да, моторика-то принадлежит Алаис Карнавон, это она училась кушать, не оттопыривая локти, ходить с книгами на голове и прочим аристократическим ужимкам. И когда душа отвлекается, привычки лезут наружу сорняками. Плохо. Вот так и прокалываются люди. – Я привыкла бродяжить. Далан гибче и мягче. А ты… извини, но на тебе хорошая жизнь крупными буквами написана. Элайна покачала головой. – Я все равно поеду с вами. – Куда? – Допустим, в Тавальен? Алаис взялась за виски. – Элайна, давай сначала расскажем все Далану, послушаем, что он скажет, а уж потом… Женщина вздохнула и согласилась. * * * Далан не подвел. Алаис так и тянуло съязвить – мексиканские сериалы, только не понял бы никто. Благородный отец: «Хулио, ты не сын мне!» Страдающая мать: «Хулио, ты сын не только мне, но еще и ему, тому…» Алаис (группа поддержки): «Хулио, не плачь! И из окна тоже не бросайся, не надо!» Лизетта (тетушка, заламывающая руки): «О, сколько лет тому позору!» Сам Далан – главное действующее лицо… и это лицо про телесериалы даже не слышало. И как должно реагировать (обморок, страдания, рыдания, попытки сейчас же воссоединиться с родным отцом), тоже было не в курсе. А потому получилось не хрестоматийно и вовсе даже не по канону. Услышав о великой любви и трагедии своих родителей, мальчишка сначала задумался, потом сморщил нос, а потом выдал такое, от чего Арон расцвел майской розой, а Элайна побледнела и осела в кресло. – Пап, а не наплевать ли, кто меня там сделал? Воспитывал-то ты, ты и отец! А этот… – Осеменитель, – тихо подсказала Алаис, но Далан услышал. – Во! Этот осеменитель пусть облезет и неровно обрастет! Мне он к чему со своим наследством? Жил и проживу, сам заработаю! Мы, Шедеры, не белоручки! Лизетта захлопала в ладоши. Громко и звонко. – Молодец, племянник! Лайни, а он точно от Шеллена? Замашки-то наши! – Купеческие… – Так и ты не из благородных… – Цыц! – Арон не дал разгореться скандалу. – Значит, так, Далан. Я бы на это плюнул. Ты все равно мой сын, кто бы тебя ни сделал, сам знаешь, что тебя, что остальных, воспитывали и лупили одинаково, разве что у тебя еще Тисам был… – Он и с мелкими занимался. – Тем более. Но Алекс уверяет, что это не так просто. – Алекс? – Далан посмотрел на подругу. Алаис почесала нос. – Твой отец прав. Элайна издала какой-то протестующий клекот, но ее никто не слушал. Все внимание переключилось на Алаис. – Далан, ты все же Атрей, а не Шедер, вот какая беда. Твой отец – герцог Атрея, законный и полноправный, и ты – его первенец, его сын, введенный в род и признанный Морем. Это такой ритуал… одним словом. Если сейчас ты бросишь отца в беде, считай, ты умер. – Это как? – Медленно и мучительно. В герцогских родах много всякой гадости. Если вкратце, предавший свой род и свою семью гниет заживо. А уж как это будет выглядеть, гниль [14] ты подцепишь, или еще что-то интересное будет… я не знаю. – А откуда ты вообще такие вещи знаешь? – буркнул Далан. Спасать магистра Шеллена ему решительно не хотелось. И даже общаться, и встречаться, и разговаривать. На кой? Просто – на кой? Жил он Шедером, и прожил бы Шедером, и прекрасно себя чувствовал, гордился семьей, а тут здрасте-нате! Атрей! Даром ему тот Атрей не сдался! Хлопот много, выгоды мало! Это Далан и собирался объявить, но тут увидел глаза матери и сдался. – Мам, все так плохо? – Все еще хуже, сынок. – Элайна улыбалась одними губами, а глаза у нее были пустыми и мертвыми. – Мы с Шелленом хотели сказать тебе обо всем позднее, он сам хотел поговорить с тобой, но раз уж так сложилось… Ты – законный герцог Атрей. – И стоит тебе отсюда уехать или погибнуть – род прервется, – подвела итог Алаис. – Там, конечно, трется какая-то шушера, но их никто не вводил в род. Для Атрея они никто, просто наместники, с правом управления. Откажешься – и на побережье Атрея обрушатся разные «приятные» вещи. И Алаис в это верила. Как ни кричи о суевериях на каждом углу, а есть в них что-то верное. Хотя бы кусочек правды. Карнавон, например, так и треплет со времени ее побега. Не отъезда, нет. Побега. Когда они с Таламиром уезжали в столицу, это не считалось, а вот когда она удрала, тут и посыпалось горохом. Алаис специально собирала вести из родового замка и знала, что Таламир сейчас воюет с Эфронами, что вроде как перебил половину, но вторая половина успешно отбивается, королева это видит, но помогать верному вассалу не спешит. А на побережье идут шторма и бури. Открываются водовороты, гибнут корабли, и по странному совпадению – королевские. Поди не поверь тут! – Не хочу я, – насупился Далан. Алаис развела руками. – Можешь не спасать магистра, все отлично понимают, что задача эта невыполнимая. Но родовой медальон тебе позарез нужен. – А где он… – Это знает только магистр. Так что не миновать нам Тавальена. Далан посмотрел на подругу. – А ты со мной? – Ты в этом сомневался? – Но… – Далан показал взглядом на ребенка, который, насосавшись молока, дрых у мамы в импровизированном слинге. – И что? – Если нас схватят… – Просто надо не попадаться. Алаис подумала, что это легче сказать, чем сделать. Явиться в Тавальен, попасть ко двору, или как это называется у местного Преотца, повидаться с магистром, которого наверняка в тюрьме держат, – задачка? Не то слово! Но есть, есть одна категория, которую допускали везде и всюду. Или она сама пролезала, неистребимая, как тараканы. Комедианты. Скоморохи, шуты… как ни назови, они были популярны во все века. Их принимали и во дворцах, и в трущобах, их ценили и короли, и нищие. И тут уж главное – правильно подобрать репертуар. |