Книга Кристина + Сергей = Смерть. Любовь под присмотром КГБ, страница 33 – Леонид Млечин

Почему одни беззащитны перед жизненными трудностями, а другие легко со всем справляются?

Все дело в наших болевых точках — чувстве вины, неуверенности, отсутствия безопасности. Многое закладывается в детстве. Каждый из нас желает слышать слова одобрения от важных для нас людей. Но если без их одобрения мы не можем обойтись, похвала превращается в наркотик. Слабая струнка становится уязвимым местом.

Детство Кристины многие назвали бы завидным. Никаких травм и страданий, сплошные удовольствия. Аристотель Оазис, который с таким трудом пробивался в жизни, решил для себя, что его дети будут избавлены от любых тягот. Кристине не пришлось заботиться о себе. Все проблемы решались за нее. Она получила мир на тарелочке.

Детство и юность Кристины были не просто беззаботными, они были неправдоподобно счастливыми. Заботясь о дочке, Аристотель сделал все, чтобы исключить неприятности из ее жизни. Это не приучило ее к тому, что потери и поражения неизбежны.

У Кристины Оазис создалось неправильное представление о том, что все, что она пожелает, само свалится ей в руки. И что еще хуже — она не получила необходимой закалки. Не научилась справляться с неприятностями. При всех своих благих намерениях Аристотель лишил дочь, вступавшую в жизнь, чего-то очень важного.

Разлад между родителями вверг Кристину Оазис в панику. Привычный мир развалился. Она слишком зависела от других. И превращалась в беспомощного ребенка, когда ей приходилось что-то решать и действовать самой.

Она была ярким подростком. Заводилой в детских развлечениях. Хорошим другом. Даже в трудные для себя моменты не портила другим настроение. Смешила друзей. И не выносила одиночества! Когда к ней приезжали подруги, они могли проболтать полночи.

Но Кристина плохо подбирала друзей. Она была крайне щедра. К ней тянулись из-за ее денег. Деньги мешали и дружбе, и любви.

Она была счастлива и несчастлива одновременно. Нуждалась в дружбе и любви. Ей слишком легко все доставалось — огромные деньги, поместья, целый остров. И возможно, она жаждала жизни обычного человека. Но это то, чего она была лишена.

Москва. Министерство иностранных дел

Андрей Андреевич Громыко вышел из кабинета с пачкой только что купленных исторических книг. Попросил секретаря в приемной:

— Предупредите, пожалуйста, Лидию Дмитриевну, что я уже еду на дачу.

Когда он вышел, дежурный секретарь удивленно посмотрел на часы: так рано Громыко никогда не уезжал с работы.

В коридоре Андрей Андреевич прошел мимо нескольких сотрудников министерства. Они провожали его любопытствующими взглядами. Перешептывались, стараясь, чтобы он их не слышал.

— Да, Громыко можно только посочувствовать, — сказал кто-то.

— Не повезло.

— Это мягко говоря.

— Новый хозяин может с ним и вовсе расстаться.

Молча, ни с кем не разговаривая, Громыко спустился на лифте на первый этаж. Вышел на улицу и сел в ожидавший его черный лимузин.

Внуково. Дача Громыко

На дачу Громыко неожиданно нагрянули гости из Белоруссии. Лидия Дмитриевна хозяйничала на кухне. Старая знакомая критически оценила ее стряпню:

— А я думала, вы тут рябчиков с ананасами едите! Неужели ты такого человека, который в Кремле бывает, с Никитой Сергеевичем Хрущевым за руку здоровается, драниками на ужин кормишь?

— Драники, — пояснила Лидия Дмитриевна, — это только по случаю вашего приезда. Андрей Андреевич совсем не гурман. Компанию любит.

Они услышали звук подъезжающей машины.

Анатолий обрадовался:

— Папа приехал! Пойду встречу.

Гостья из Белоруссии раскрыла объемистую клетчатую сумку:

— Мы кое-что привезли. Хотя муж на меня рычал: «Он этого есть не станет!» А сало домашнее, вкусное… Наше лучше украинского, вы же знаете… Доставать?

— Конечно! — обрадовалась Лидия Дмитриевна. — Кусочек точно съест. И я тоже.

Вошел удивленный Анатолий:

— Что-то случилось! Папа вне себя.

Все в тревоге повернулись к нему.

— Папа переоделся, взял в сарае грабли и, ни слова не говоря, пошел сгребать сухую траву. Я даже представить себе не могу, что произошло…

— Это называется «что-то случилось»? — удивилась гостья. — Мой, если бы что случилось, такое бы устроил, что дом бы ходуном ходил.

— Андрюша — самый сдержанный человек на земле, — объяснила Лидия Дмитриевна, снимая передник.

Она присела на кухонный табурет.

— Я знаю, что произошло. У папы опять новый министр.

— Когда же папа-то станет министром? — не выдержал Анатолий.

Министерство иностранных дел

У высотного здания на Смоленской площади остановился черный лимузин. Из него вылез высокий, статный, красивый человек и стремительным шагом направился к подъезду.

— Дмитрий Трофимович, — подскочил помощник, — вам не сюда. У нас для министра и заместителей отдельный подъезд.

Шепилов улыбнулся:

— Мне не нужен отдельный подъезд. Я со всеми.

Он распахнул тяжелую дверь и галантно пропустил вперед двух молодых девушек. Они смущенно зарделись и побежали к лифту.

— Знаешь, кто это? — сказала одна из них подруге. — Наш новый министр.

Кабинет министра

На первой коллегии министерства, которую проводил новый руководитель советской дипломатии Дмитрий Трофимович Шепилов, Громыко оказался за столом рядом с Новиковым, тоже произведенным в заместители министра.

Шепилов непринужденно рассказывал о поездке в Египет.

— Когда я вылетал в Каир, меня спрашивают, кому из помощников меня сопровождать. Я удивился: «Зачем людей отрывать от дела? Переводчик найдется в посольстве, а портфель я сам могу носить».

Члены коллегии преданно смотрели на нового министра и демонстрировали восхищение его словами.

— На митинге выступил новый египетский лидер Гамаль Абд аль-Насер. Я сидел перед трибуной, слушал перевод очень внимательно. Мне понравились слова Насера, призывавшего к независимости страны. После речи я потребовал организовать встречу с Насером. Выяснилось, посол не может! В Египте невероятные перемены, можно сказать, революция! А наше посольство еще не решило, как относиться к молодым офицерам, прогнавшим короля Фарука. Взялись помочь сотрудники военного атташата. Устроили встречу. Насер встретил меня словами: «Брат мой, я так долго ждал этой встречи!»

Резко зазвонил аппарат правительственной связи цвета слоновой кости. Министр нехотя снял трубку.

— Да, Михаил Андреевич, — небрежно ответил Шепилов. Выслушав звонившего, пообещал: — Хорошо, сейчас приеду.

Новиков понимающе кивнул: