Книга Орудие войны, страница 21 – Паоло Бачигалупи

«Быстрая» встала за «Косаткой». «Патель Глобал» был скорее торговой компанией в отличие от военизированной «Мерсье», но в основе своей они очень походили друг на друга – компании, обладающие почти неограниченными ресурсами и способные дотянуться до любой точки мира.

Впереди виднелись дамбы Приморского Бостона: стены из кирпичей, пласты асфальта со старых дорог и развязок, массивные бетонные колонны, щетинящиеся ржавой арматурой, а сверху всего этого – наросты, водоросли и редкие анемоны.

– Что ты думаешь о наследстве Канодии?

Маля вздрогнула. Тул тяжело навалился на борт, трудно дыша, но все же он осилил короткую прогулку от мачты.

– Он все это планировал, – сказала она, – предвидел и планировал.

– Очень хороший генерал, – согласился Тул.

– Он вообще не был генералом, – возразил Ван, – он был типа, ну… такой мужик из школы.

– Профессор биологии, – пояснил Тул.

– Професссор, – старательно повторил Ван.

Маля тревожно посмотрела на него. Согласно ходившей по Побережью легенде, Анураг Канодия интересовался научными исследованиями в одном из древних университетов, а не практической деятельностью и вообще тем, что творилось в мире. Его семья всегда занималась торговлей и финансами, а вот он охотился за знаниями, а не за прибылью.

Но однажды морской биолог неожиданно прекратил свою научную деятельность. Он забросил трактат об адаптации кораллов к закисляющемуся океану, закрыл все исследования и, как гласит легенда, вышел в город с куском мела.

Куском мела в одной руке и альтиметром в другой.

Рассказывали, что он ходил по городу, намечая мелом линию – на много метров выше, чем мог подняться океан по самым щедрым оценкам.

Всем, кто задавал ему вопросы, он отвечал, что море идет сюда.

Люди сочли это рекламным перформансом и долго смеялись. Потом стерли каракули этого дурака со своих домов и офисов. Но когда стерли мел, он вернулся и снова нанес эти линии краской – цветами фуксии и шартреза, ярко-оранжевым и неоново-голубым. Слишком кричащими цветами, чтобы их можно было не заметить. Краской, которая не смывалась.

Вскоре его арестовали за вандализм. Богатая сестра внесла за него залог, и он снова принялся рисовать по ночам на стенах, упрямо размечая свой город.

Его снова арестовали и оштрафовали.

И еще раз.

И еще.

Он не выказывал ни малейшего раскаяния, и в конце концов его посадили в тюрьму на год. Выслушав приговор, он рассмеялся в лицо судье. «Людям плевать, что море поглотит их дома, но они мучают человека, который предсказывает их будущее», – заявил он.

Когда его наконец выпустили из тюрьмы, его вандализм принял новые формы. Если люди понимают только бизнес, значит, нужно заняться бизнесом. В жилах Канодии текла кровь торговцев, и, воспользовавшись связями сестры, он нашел инвесторов и выкупил как можно больше городских кварталов, стоявших выше нарисованных им линий.

В конце концов он и несколько крупнейших корпораций скупили почти всю недвижимость выше этих линий. Они собирали ренту, зарабатывали стабильные деньги и терпеливо ожидали неизбежного урагана категории шесть, который обещал им ученый.

После урагана «Эпсилон», который уничтожил большую часть нижнего Бостона, Канодия принялся скупать затопленные дома и разбирать их. Он был уже стариком, но дети продолжили его проект. В результате были выстроены дамбы. Высящиеся в устье залива стены целиком состояли из остатков домов, оставшихся под линией прилива.

– Он не стал делать вид, что все наладится, – сказала Маля, – он сам пытался все наладить, зная, как на самом деле обстоят дела.

– Да, – согласился Тул, – редкий талант. Не многие им обладают.

«Быстрая» проскользнула мимо дамбы. Для этого пришлось сменить галс и пройти между первым и вторым волноломами. Чайки сидели на заросших анемоном развалинах, выклевывая крабов и водоросли из мусора древних зданий. Тюлени грелись на бетонных плитах. Дети рыбачили или ковырялись в трещинах в поисках мидий, которые прижились на обломках.

Какая-то девочка помахала Мале, когда корабль прошел мимо. Маля в ответ подняла металлическую руку.

– А жизнь здесь беззаботная, – заметил Тул.

Маля, с одной стороны, завидовала такой легкой жизни, а с другой – радовалась, что где-то кто-то вырос за ловлей рыбы и разглядыванием парусников, а не прятался от солдатиков в джунглях.

«Быстрая» добралась до последнего буя и снова сменила галс, проходя мимо третьего волнолома. Перед ними раскинулся Приморский Бостон: спокойный, голубой, покрытый точками плавучих островов, принадлежащих самым богатым торговым компаниям.

Маля различала флаги корпораций над островами в центре залива: «Патель Глобал», «GE», «Лоусон и Карлсон»… Интересно, а у «Мерсье» здесь есть филиал? Они могли бы держать здесь представительство, пусть даже им и не принадлежит никакая территория.

Вдоль одного края залива стояли платформы сухих доков «Патель Глобал», утыканные кранами, заполоненные армиями рабочих, которые строили каркасы огромных тримаранов на подводных крыльях. В самой глубокой части стояли контейнеры. Везде вокруг Маля видела корабли, работу и процветание. Безопасная защищенная бухта, царство коммерции, приносящее прибыль тем, кто предвидел затопление города.

Альмади подошла к Мале.

– Осталось недолго?

– У нас есть слип?

Альмади кивнула.

– Сразу за островом «Патель Глобал».

Когда они дошли до Побережья, капитан, видимо, расслабилась.

Скорее всего, она выросла так же, как и дети, которых Маля видела на дамбе. В безопасности, в месте, где постоянно есть электричество от солнечных батарей, где можно ничего не бояться на улицах, по которым ходят патрули. Жизнь, в которой не случалось ничего хуже пьяных драк в Соленом доке или, может быть, беженцев, привезенных контрабандистами.

Альмади глубоко вдохнула воздух Побережья.

– Хорошо снова оказаться дома.

Фраза была самая обычная, но Маля уловила в ней какую-то окончательность.

– Вы и дальше будете плавать с нами? – спросила Маля.

– У меня есть обязанности и дома, – нахмурилась Альмади.

– Мне нужен капитан, которому я могу доверять.

– Мне нужна команда, которой я могу доверять, – ответила Альмади.

– Вы в нас сомневаетесь, – требовательно спросил Ван, – после всего, что мы делали? Драили вашу палубу, учили всякие узлы и занимались всяким…

– Она имеет в виду меня, – рыкнул Тул.

Альмади наклонила голову.

– Ты боишься, что я нападу? – спросил Тул.

Альмади презрительно оглядела его.