Онлайн книга «Таежный бродяга»
|
Принимая бумаги, Дубинин сказал: — Ничего себе архив! — Он посвистал негромко. — Да тут материалов — на полное академическое собрание. Такие обычно делаются посмертно… — Ну, помирать я пока не собираюсь, — улыбнулся я, — и потому не претендую — на полное… Достаточно будет, если вы отберете какой-нибудь цикл стихов или парочку рассказов. Даю вам право выбора! — Даете, значит, такое право? — проговорил он иронически. — Ну, ну… Спасибо. — И потом — поднимая брови: — Где ж это вы все успели? Когда понастряпали? — В тайге, — сказал я смирным голосом. — По вечерам. В свободное от работы время. — Поглядим, — протянул он. — Посмотрим! А вы — покурите пока. Или прогуляйтесь по редакции, что ли… Я покурил. И потом — прогулялся. И снова меня окружила и взбудоражила знакомая редакционная атмосфера: суета и гомон, и несмолкаемый стрекот машинок, и особый неповторимый запах типографской краски… Была во всем этом какая-то проклятая, дьявольская притягательность, была — что говорить! Часа два спустя я заглянул к Дубинину — и застал его оживленно разговаривающим по телефону. Вид у него был уже не тот, что вначале; он словно бы и впрямь проснулся! С треском бросив трубку на рычаг, он поворотился ко мне и сказал, сразу переходя на «ты» и как бы подчеркивая этим новую, дружественную форму отношений: — Эй, старик! Ты где же шляешься? Я уже тут говорил — насчет тебя. — С кем же это ты?.. — спросил я, подхватывая новый тон. — С заместителем главного редактора. Он приглашает… Идем! — Так ты, значит, считаешь… — Естественно. Иначе — какой же был бы смысл? — Ну, я рад. — И я тоже, — сказал он, — это все-таки редкость — встретить среди «народных дарований» что-либо по-настоящему серьезное. — А что тебе, к примеру… — начал я. Он быстро сказал: — Стихи! Лирические миниатюры, картины природы. Теперь, пробудясь, он все делал быстро и — на лету улавливая мысль — перебивал меня, опережал. — Я просмотрел их, правда, наспех — по диагонали, так что могу говорить лишь о первом, общем впечатлении… Так вот, оно неплохое. — Ну а как насчет… — Прозы? Что ж, слог у тебя есть. Однако то, что ты принес, лучше даже и не показывать начальству. Во всяком случае — пока. — Почему же? — Да потому, что ты пишешь так, как будто живешь не в России, а где-нибудь на Западе… — Что-о-о? — удивился я. — Ну, брат, это ты загнул… При чем здесь какой-то дурацкий Запад? — Ну, как же! Там ведь пишут — без тормозов. Работают, в основном, на эффект, на публику. И ты — тоже! Ты же никак не учитываешь наших требований, наших задач… Вот у тебя есть рассказ «Мирская тропа». Ты затронул в нем проблему сектантства. Проблема эта важная, серьезная, особенно — в здешних краях! Но какова же твоя позиция? Вместо того чтобы осмыслить факты критически — осудить и развенчать сектантство, — ты ограничиваешься простым описательством. Мало того, ты даже как бы любуешься мрачным этим колоритом… Словом, ты оказался, как говорят журналисты, «в плену у материала». И это обстоятельство, имей в виду, сразу же отметят все и поставят тебе в вину. Дубинин произнес это бойкой скороговорочкой, слегка посмеиваясь, поигрывая бровью. Как бы приглашая меня отнестись к сказанному с юмором, но все-таки — запомнить и учесть, на всякий случай… — Я ведь излагаю не столько свое личное мнение, сколько общую установку, — пояснил он, пряча рукопись в стол. — Понимаешь? — И, замкнув ящик, пошагал к дверям. — Постой-ка, — уперся я, — ты вот говоришь… — Айда, старик, — мигнул он, — хватит митинговать! — И бесцеремонно потащил меня за рукав. — Начальство ждать не любит! * * * — Так вот вы какой! Ну, садитесь, рассказывайте. — О чем же? Право, не знаю… — Да о себе, о себе! Вы, стало быть, — из тайги? — Из Белых Ключей. — Это, простите, где? — В верховьях Аскиза, в горах. — Та-ак… И что же вы там делали? — Лес рубил — что же еще? Трудился в леспромхозе. И, конечно, охотничал… Наша таежная жизнь проста — не то что у вас, у городских! — А родом вы откуда? — Да тоже, — пробормотал я, дернув плечом, — из тайги. — Ну а — здесь, теперь?.. — Теперь вот приехал в лесопромышленный трест — на курсы по повышению квалификации. Я не спеша — эдак с ленцою — достал из кармана потанинскую справочку. (Все-таки я не зря ее припас, не зря! Для устройства на работу она не годилась; здесь же оказалась — в самый раз!) Заместитель редактора прочел ее, повертел в пальцах. И, возвращая мне, сказал: — Так, хорошо… Пожилой, седоватый, заметно лысеющий, он сидел за большим, заваленным бумагами столом. Он не один сидел; чуть поодаль, на углу, помещался какой-то мужчина, в сереньком, наглухо застегнутом пиджачке, в сером галстуке, с узким (и тоже серым) лицом и глазами мутного болотного цвета. Серый этот человек до сих пор помалкивал… Теперь вдруг спросил — непонятно к чему: — И живете вы при курсах, в общежитии? — Н-нет, — замялся я, — в другом месте. — Где же? — В заезжем доме, возле базара. — Это — при «артели инвалидов»? — поднял он брови. — Да… — Почему ж — там? — Да уж так получилось, — пожал я плечами. — В общежитии, когда я приехал, мест не оказалось… Попросили обождать… Ну, вот. — Я снова пожал плечами. — А что мне еще остается? Да это, в общем-то, и не важно. Главное ведь — в другом… — Насколько я понимаю, — мягко сказал заместитель редактора, — вы хотели бы начать работать с нами? — Н-ну, если бы такая возможность представилась… Я поймал себя на мысли, что слишком часто пожимаю плечами, и тут же дал себе слово не делать этого и вообще — держаться строже и осторожней. Зачем вот я, идиот, сболтнул про ночлежку? Подробность эта выглядит сомнительной, странноватой… А они тут взвешивают все. С ними нужно держать ухо востро! — Что же, — проговорил заместитель, — газете даровитые люди нужны. Наш консультант… — Он мельком, с улыбочкой, глянул на Дубинина, — выдал вам самые лестные рекомендации! А он у нас ценитель строгий. И хвалит редко. И если теперь не ошибся… — Нет, нет, — сейчас же отозвался Дубинин, — парнишка перспективный! Из него, я уверен, выйдет толк. Был бы он только — послушным. Тут опять вмешался серый человек: — В книжное издательство вы, кстати, еще не обращались? |