Книга Огоньки светлячков, страница 42 – Пол Пен

– Быстрее, – торопил он. – Яма может наполниться водой. В таком случае нам не удастся…

– Замолчи, – отрезал дед. – Больше ни слова. – Колени хрустнули, когда он присел. – Господи, прости меня.

Он обхватил щиколотки девочки, такие тонкие, что сомкнулись пальцы, и в глазах потемнело. Он поднял девочку, оказавшуюся легкой, как его внучка несколько лет назад. Он кружил ее, подхватив на вытянутых руках, когда они играли в самолет. От внезапных воспоминаний стало еще хуже, теперь он был отвратителен сам себе. Дед сделал шаг, и каблук одной туфли, чудом не потерявшейся, глухо стукнул об пол, издавая звук незавершенного танцевального шага.

– Не могу, – выдохнул он, вытягивая повернутые вверх ладони, словно на них было что-то написано. – Не могу.

Мальчик вырвался из объятий бабушки и занял место деда.

– Папа, пошли к скалам. Она жила у скал.

Отец открыл рот, но проглотил фразу вместе с комом в горле. Женщина подошла к сыну и стала один за другим разжимать его пальцы на щиколотках девочки.

– Ты поможешь ему или нет? – обратилась она к свекру.

Дедушка покачал головой и опять вытянул руки.

Мужчина сжал челюсти, проглатывая со словами и крик досады.

– Я справлюсь сам, – процедил он и поднял девочку на руки, подтверждая сказанное. Дувший в окно ветер высушил пот на его лице. Мужчина повернулся к двери.

– Я тебе помогу, – спохватилась женщина, делая знак бабушке заняться внуком. – Ты поможешь ему принять душ? – Она ткнула пальцем в детскую макушку. – Он может простудиться.

Затем она подхватила лист железа, коснулась руки мужа, напрягшейся от усилий, и прошептала на ухо, поднявшись на мыски:

– Я не могу предать сына. – И первой сделала шаг к выходу, готовая идти к выгребной яме.

– Не уносите ее, – заныл за спиной сын. – Я ее хочу.

Женщина повернулась и увидела в глазах мальчика то же выражение, как в день, когда маленький хомячок перестал шевелиться в его руке. Они купили его сыну сразу после несчастного случая, когда он плакал и боялся оставаться в комнате один. Новый питомец принял смерть от хозяина, сжимавшего его пальцами, чтобы показать, как сильно его любит.

– Я очень ее хочу, – хныкал сын и тянул руки к телу, уносимому отцом к двери.

Женщина всхлипнула, подумав о результате проявления его сильных чувств, о том, как отмывала руки сына от шерсти и крови хомяка пропитанной нашатырным спиртом тряпкой. Сейчас они с отцом так же ликвидировали последствия, унося труп любимой им девочки в выгребную яму.

– Открой мне дверь, – сказал мужчина.

Женщина с трудом оторвала взгляд от сына, недовольно надувшего губы, и потянула за ручку двери.

Вспышка молнии озарила небо, помогая лучше разглядеть бетонные стенки ямы. Резкий порыв ветра заставил обоих одновременно остановиться. Женщина сглотнула и произнесла:

– Я не отдам им сына.

Бабушка подтолкнула внука к лестнице.

– Пойдем, ты помоешься и высушишь волосы.

Они стали подниматься на второй этаж и у дверей ванной услышали, как хлопнула входная дверь.

– Значит, они действительно решились, – задумчиво произнесла бабушка, подтолкнула внука, закрыла за собой дверь и усадила его на край ванны. – Руки вверх.

Мальчик послушно подчинился и засмеялся, когда ткань защекотала под мышками. Бабушка вытерла футболкой грязное лицо внука и велела ему снимать остальную одежду и забираться в ванну.

Она оглядела его, не переставая удивляться тому, что в некоторых местах на его теле появились волосы.

– А почему я такой грязный?

Бабушка отлично слышала вопрос, но предпочла сделать вид, что не разобрала слов. Она взяла гибкий душ и включила воду, а затем поднесла под струи руку, проверяя температуру. Мальчик сосредоточенно вычищал песок из-под ногтей.

– Я такой грязный, – захныкал он. – Почему, бабушка?

Та не сводила глаз со струй воды, от которых поднимался пар, и открутила кран с холодной водой.

– Ты грязный, потому что лазал по скалам.

Мальчик так сильно насупился, что его глаза почти закрылись. Со стороны казалось, будто он усиленно вспоминает, что с ним приключилось.

– Почему ты не рассказал нам, что нашел девочку? – спросила бабушка.

Мальчик выгнул пальцы, стыдливо опустил голову и прижал к глазам одну ладонь. Он признавал, что виноват.

Бабушка сжала его плечо.

– Ты понимаешь, что случилось с этой девочкой?

Внук заскулил.

– Говори, ты понимаешь?

После недолгой паузы мальчик убрал руку, поднял глаза и громко рассмеялся.

– У нее будет ребенок! – Он принялся ритмично двигать бедрами.

– Довольно! – прикрикнула на него бабушка и посмотрела на воду, убегавшую в сливное отверстие. – Прекрати!

Мальчик опять послушался, но потом сморщился и открыл рот, собираясь расплакаться или сделать вид, что собирается плакать.

– Не надо, – предупреждающе сказала бабушка. – Прости. Только не плачь.

Искривленные губы сомкнулись.

– Ты должен мне кое-что обещать.

Внук смотрел на нее с тем же восторженным любопытством, как и в день, когда она подарила ему соломенное чучело.

– Никому об этом не рассказывай. Ты обязательно сделаешь, как я говорю.

Внук обеими руками зажал рот.

– Никому, – повторила бабушка. – Поклянись.

Мальчик застегнул воображаемую молнию от одного уголка рта до другого и покрутил рукой, будто поворачивая ключик. Затем открыл рот, несмотря на то что мгновение назад запер его, и проглотил ключик.

– Вот и молодец, хороший мальчик. Рот на замке, а ключ у тебя в животике. Ты никому ничего не расскажешь. Даже сестре. Особенно сестре.

Мальчик нахмурился.

– Она меня не любит. – А потом произнес то, что часто повторяли в доме: – Это из-за нее я упал с лестницы.

Бабушка наклонилась и обняла внука за голые плечи.

– Сестра меня не любит. А я очень ее люблю.

Услышав эту фразу, мама обязательно вспомнила бы клочья шерсти и кровь хомяка на его ладонях, но бабушка просто поцеловала в макушку и вдохнула запах моря и маленького ребенка.

– Пора мыться. От тебя отвратительно пахнет, – сказала она. – А потом ты присыплешь немного ароматной пудры, и запах станет таким же приятным, как и от меня.

Закончив принимать душ, мальчик весело смеялся, посыпая лицо пудрой. Бабушка поцеловала его в шапку волос и вспомнила, как выглядел его проломленный череп.

– А теперь спать, – скомандовала она.