Онлайн книга «Еще темнее»
Решительно беру ее за руку и иду к ванной. Ана тащится за мной. Я включаю душ и стаскиваю с себя одежду, а она угрюмо стоит посреди ванной. Ана, какого черта? Что случилось? – Я не знаю, что тебя расстроило, или ты просто не выспалась, – спокойно говорю я, развязывая на ней халат. – Но я хочу, чтобы ты сказала мне причину. Мое воображение подсовывает мне всякую всячину, и мне это не нравится. Она закатывает глаза от досады, но все-таки говорит, не дожидаясь, когда я окончательно выйду из себя. – Доктор Грин отругала меня за то, что я пропустила прием таблеток. Она сказала, что я могла забеременеть. – Что? Беременна! У меня все обрывается внутри. Блин! – Но я не беременна. Она сделала тест. Это был шок, вот и все. Я не могу простить себе такую глупость. Ох, слава богу. – Ты точно не беременна? – Точно. Я перевожу дух. – Хорошо. Да, понятно. Такая новость способна огорчить. – Меня больше беспокоила твоя реакция. – Моя реакция? Ну, естественно, я испытываю облегчение. Ведь это был бы верх беспечности и плохих манер, если бы ты залетела по моей вине. – Тогда, может, нам лучше вообще воздерживаться от секса? – шипит она. Что за черт? – У тебя сегодня утром плохое настроение. – Просто я испытала шок, вот и все, – хмурится она. Я тяну ее в свои объятия. Она вся напряжена, злится. Я целую ее волосы, прижимаю к себе. – Ана, я не привык к таким капризам, – шепчу я. – Мои природные наклонности советуют мне выбить из тебя капризы, но я серьезно сомневаюсь, что ты этого хочешь. Если бы я так поступил, она бы поплакала. А мой опыт показывает, что после хороших рыданий женщины чувствуют себя лучше. – Нет, не хочу, – отвечает она. – Мне помогает вот что. – Она обнимает меня и крепче прижимается своей теплой щекой к моей груди. Мы стоим так целую вечность, и она медленно расслабляется в моих объятиях. – Давай примем душ. Я снимаю с нее халат, и она идет за мной под горячую воду. Как приятно. Все утро я был не в настроении. Я мою голову и передаю флакон Ане. Она тоже повеселела, и я рад, что под гигантской душевой головкой нашлось место для нас двоих. Ана наслаждается теплыми струями, подставляет под них свое милое личико и начинает мыть волосы. Я беру гель для тела, намыливаю руки и начинаю мыть Ану. Ее недавнее плохое настроение встряхнуло меня. Я чувствую себя виноватым. Она устала, у нее был трудный вечер. Когда она ополаскивает волосы, я массирую и мою ей плечи, руки, подмышки, спину и прелестную грудь. Поворачиваю ее и намыливаю живот, бедра, между ног и попку. Она мурлычет от удовольствия. Я радостно улыбаюсь. Вот так-то лучше. Я снова поворачиваю ее лицом к себе. – Вот. – Я вручаю ей шампунь. – Смой с меня остатки помады. Она широко раскрывает глаза и смотрит на меня с серьезным лицом. – Только, пожалуйста, не отходи далеко от линии, – добавляю я. – О’кей. Она выдавливает на ладонь немного мыла и трет руки, чтобы образовалась пышная пена. Кладет ладони мне на плечи и осторожными круговыми движениями смывает пятна красной помады. Я закрываю глаза и вздыхаю. Смогу ли я выдержать? У меня учащается дыхание, к горлу подступает паника. Осторожные пальчики движутся вниз по моей грудной клетке. Это невыносимо. Словно крошечные бритвенные лезвия режут мне кожу. Напрягаются все мышцы тела. Я стою как бронзовый истукан и считаю секунды. Долго мне еще терпеть? Это длится вечность. Я стискиваю зубы. Внезапно я больше не чувствую ее рук на своем теле, и это тревожит меня еще сильнее. Я открываю глаза и вижу, что она снова намыливает ладони. Она глядит на меня, и я вижу свою боль, отраженную в ее глазах и на ее милом, обеспокоенном лице. И понимаю, что это не жалость, а сочувствие. Мои муки – это ее муки. Ох, Ана. – Нормально? – спрашивает она хриплым голосом. – Да, – шепчу я, решив не поддаваться страху, и закрываю глаза. Она дотрагивается до моей грудной клетки, и я застываю. Страх наполняет мне живот, грудь, горло, не оставляя ничего, кроме тьмы. Зияющая, болезненная пустота поглощает меня, всего меня. Ана шмыгает носом, и я открываю глаза. Она плачет. У нее покраснел нос. Слезы текут по лицу и смешиваются с водой душа. По ее лицу льется сочувствие – сочувствие и гнев. Она смывает мои грехи. Нет. Не плачь, Ана. Я всего лишь жалкое ничтожество. Ее губы дрожат. – Пожалуйста, не плачь. – Я ласково обнимаю ее. – Пожалуйста, не плачь из-за меня. Она разражается бурными рыданиями. Настоящими рыданиями. Я беру ее лицо в свои руки и наклоняюсь к ее губам. – Не плачь, Ана, пожалуйста, – шепчу я. – Это было давно. Мне ужасно хочется, чтобы ты прикасалась ко мне, но я все-таки не могу это выдержать. Это выше моих сил. Пожалуйста, пожалуйста, не плачь. – Я… тоже хочу прикасаться к тебе… – бормочет она между рыданиями. – Ты даже не представляешь себе, как хочу. Я страдаю, когда вижу тебя таким… Таким испуганным и обиженным. Кристиан, меня это ужасно ранит. Я очень люблю тебя. Я провожу большим пальцем по ее нижней губе. – Я знаю. Я знаю. Она недовольно щурится, потому что понимает, что я не верю ее словам. – Тебя очень легко любить. Неужели ты этого не понимаешь? – спрашивает она. – Нет, малышка, не понимаю. – Легко, и это правда, – убежденно заявляет она. – И я люблю тебя, и твоя семья тебя любит. И Елена, и Лейла – они странно проявляют свою любовь, но они любят тебя. Ты достоин любви. – Стоп. Я не могу вынести этого. Я прижимаю палец к ее губам и качаю головой. – Я не могу слышать это. Я ничтожество, Анастейша. – Перед тобой стоит испорченный мальчишка. Нелюбимый. Покинутый одной особой, которая обещала защищать меня. Потому что я монстр. Это я, Ана. Это все я. – Я лишь оболочка человека. У меня нет сердца. – У тебя есть сердце, – с жаром убеждает она. – И я хочу владеть им, всем твоим сердцем. Ты хороший человек, Кристиан, очень хороший. Ты даже не сомневайся в этом. Смотри, сколько ты всего сделал… чего ты достиг, – рыдает она. – Посмотри, что ты сделал для меня. От чего ты отказался ради меня. Я знаю. Я знаю, что ты испытываешь ко мне. |