Онлайн книга «Драконы Осенних Сумерек»
|
А принцесса Золотая Луна Полюбила сына бедняка. Разлучает их Вождь-отец, Бесконечно длинна дорога… Беспредельна саванн страна. Лету радуются луга. Траву прибивает дождь, Набрякли тучи тоской. Речного Ветра шлет Вождь На восток – далеко-далеко. На поиски волшебства, За утренний край небес… Траву прибивает дождь, Набрякли тучи тоской. Речной Ветер, где ты, где ты?.. Вот уж осень сменила лето. Я гляжу на восток, Я встречаю восход. Одинокое солнце встает вдали над горами… Стылый вихрь летит над травой - Дуновенье близкой зимы. Он вернулся едва живой, А в глазах – отраженье тьмы. Он принес голубой жезл, Льдисто-голубой жезл… Стылый вихрь летит над травой Дуновенье близкой зимы. Неприютно в степи глухой. Нескончаемо длится ночь. Вождь смеется над женихом, Прогоняет воина прочь. Он велит народу побить Речного Ветра камнями… Неприютно в степи глухой Нескончаемо длится ночь. Над степями ветры, гудят. День предзимний все холодней К любимому Дочь Вождя Бросается в град камней. Синим пламенем вспыхнул жезл И обоих унес с собой… Над степями ветры гудят День предзимний все холодней… Отзвучал последний аккорд, и в комнате воцарилась тишина. Глубоко вздохнув, женщина отдала лютню старику и снова отодвинулась в тень. – Спасибо, милая, – улыбнулся старик. – А сказка будет? – спросил малыш с надеждой. – Непременно, – ответил старик и поудобнее устроился в кресле. – Однажды великий Бог по имени Паладайн… – Паладайн? – переспросил малыш. – Я никогда не слышал о таком Боге. Из-за столика, где сидел Великий Теократ, послышалось раздраженное фырканье. Тассельхоф бросил взгляд на Хедерика: тот хмурился, лицо его было багрово. Старец, казалось, не замечал этого. – Паладайн, деточка, это один из древних Богов. Ему давно уже никто не поклоняется. – А почему он ушел? – спросил мальчик с любопытством. – Он никуда не уходил. – Улыбка старца стала печаль ной. – Наоборот, это люди отвернулись от него в черные дни Катаклизма. Они винили в разрушении мира Богов, а не себя, как то следовало бы по всей справедливости. Слышал ли ты когда-нибудь «Песнь о Драконе»? – Конечно, слышал! Я так люблю сказки о драконах! Вот только папа говорит, что это все выдумки. А я верю в драконов. Я так хочу увидеть хоть одного! Тень печали легла на лицо старика, сделав его поистине древним. Он погладил мальчика по голове. – Думай хорошенько, прежде чем чего-то желать, – сказал он тихо. И замолчал. – Ты обещал сказку, – напомнил малыш. – Да, да. Так вот, однажды Паладайн услышал молитву великого рыцаря Хумы… – Того самого Хумы из «Песни»? – Того самого. Дело в том, что Хума заблудился в бескрайнем лесу. Он брел и брел без конца и уже отчаялся когда-нибудь выйти на родину. Тогда он попросил Паладайна о помощи, и неожиданно перед ним появился белый олень. – И Хума застрелил его? – Он хотел было, но рука не поднялась. Больно уж красивым и величавым был тот олень. И вот олень прыгнул прочь, а потом оглянулся на Хуму, как бы приглашая его за собой. И рыцарь последовал за ним. День и ночь шел он за оленем, и тот вывел-таки его из чащи. Тогда Хума возблагодарил Паладайна… – Святотатство! – зарычал хриплый голос. Грохнул опрокинутый стул. Танис поставил кружку и вскинул глаза. Все кругом оставили пиво, глядя на пьяного Теократа. – Святотатство!.. – Покачиваясь на нетвердых ногах, Хедерик указывал на старика. – Ер-ретик! Р-разлагать юношество!.. Тебя н-надо судить!.. – Искатель качнулся назад, потом шагнул вперед. Величественно оглядел комнату и театрально взмахнул рукой: – Зовите стр-ражу!.. Ар-рестуйте этого м… м… мужчину и эту женщину. Они п-поют непристойные п-п-песни. Она в-ведьма. И я конфискую этот п-посох… Заплетающейся походкой приблизился он к женщине, смотревшей на него с отвращением, и неуклюже попытался забрать ее посох. – Нет, – сказала Золотая Луна. – Он мой. Ты не имеешь права его забирать. – Молчать, ведьма! – глумливо хмыкнул Искатель. – Я – В-высокий Т-теократ! Я беру, что пожелаю! И вновь потянулся к посоху, но тут рослый варвар поднялся на ноги. – Дочь Вождя ясно сказала, что ты его не возьмешь, – ответил он резко. И оттолкнул Искателя прочь. Толчок был не слишком силен, но вдребезги пьяному Теократу хватило вполне. Он отчаянно замахал руками, пытаясь удержать равновесие, и не сумел. Запутался в длинном одеянии – и рухнул прямо в огонь! Пламя с ревом взвилось… в ноздри ударил тошнотворный запах паленой человеческой плоти. Теократ с воплем вскочил и заметался по комнате, превращаясь в живой факел. Неожиданное несчастье как громом поразило Таниса и остальных; один Тассельхоф мгновенно кинулся вперед, пытаясь помочь. Но Теократ, не переставая кричать, бестолково размахивал руками, еще больше раздувая огонь, пожиравший его одежду и само тело. Маленький кендер ничего не мог сделать. – Держи!.. – Старик подхватил украшенный перьями посох варваров и перебросил Тассельхофу. – Сбей его с ног, и мы потушим огонь! Поймав посох, кендер размахнулся и что было силы ударил Теократа в грудь. Тот свалился… и тут-то все ахнули, и даже Тассельхоф так и застыл с разинутым ртом, крепко стиснув посох. Огонь погас в мгновение ока. Одежды Теократа вновь были целехоньки, а кожа – розовая и совершенно здоровая. Он пошевелился, привстал… испуг и изумление были у него на лице. Он поднес к глазам руки, осмотрел одежду… На коже не было ни пятнышка. А на платье – ни малейшего следа копоти. – Он исцелился! – громко провозгласил старик. – Посох! Посмотрите на посох! Тассельхоф уставился на посох, который все еще сжимали его руки. Он был из голубого хрусталя, от него шел яркий свет… – Стража! Стража! – кричал старик. – Держите кендера! Арестуйте варваров! И всех этих – они их друзья! Я видел, их привел сюда вон тот рыцарь! – Он указал на Стурма. – Что? – Танис вскочил на ноги. – Ты что, свихнулся, дед? – Стража!.. – раздались новые голоса. – Вы видели?.. Голубой хрустальный жезл! Мы обнаружили его, и теперь нас оставят в покое. Стража!.. Теократ кое-как поднялся, лицо его было покрыто красными пятнами. Варвары смотрели на него с тревогой и страхом. |