Онлайн книга «Прайм-тайм»
|
Внезапно она прервалась, почувствовала, как у нее запылали щеки. Полицейский с непроницаемой миной смотрел на нее. – Ты разозлилась? «Я солгу, – подумала Анна Снапхане. – Я не могу сказать все как есть, ведь тогда они решат, что это моих рук дело». Сидевший напротив нее мужчина внимательно наблюдал за ней, изучал ее, казалось, заглянул ей в мозг. – Ты только все усложнишь для себя, если соврешь, – сказал он. – Я могла задушить ее, – призналась Анна, опустив взгляд, слезы жгли глаза. – Мы ведь уже были пьяные. Полицейский комиссар поднялся, прошелся вокруг стола и снова сел на стул. – Пьяные, – повторил он. – Насколько пьяные? Это касалось всей команды? Анна пожала плечами. Она внезапно почувствовала себя ужасно уставшей, равнодушной ко всему. – Говори, пожалуйста. Короткое замыкание в мозгу, вследствие какого-то сбоя или перегрузки. – Я же не знаю! – выкрикнула она. – Откуда я могла знать? Я не бегала и не собирала пустые бокалы, даже если кое-кто считал, что подобное входило в мои обязанности… – И кто же это? Мишель считала, что ты должна собирать пустые бокалы? – Нет, – произнесла Анна уже не столь громко. На несколько секунд воцарила тишина. – Какие-то другие ссоры вечером или ночью были? Анна Снапхане судорожно вдохнула воздух ртом. – Пожалуй, – прошептала она. – Какие? – Спроси других. Я не знаю, не прислушивалась. – Но вечер и ночь выдались неспокойными? Или даже шумными? – Проверьте, вы же сами можете посмотреть, – сказала Анна. – В Конюшне. – Ты была там? – Не слишком долго. – Но оказалась одной из нашедших ее? – спросил комиссар, не дожидаясь ответа. – Кто помимо тебя вошел в автобус? Она зажмурилась на мгновение. – Себастьян, – сказала Анна и почувствовала, что ее голос слегка дрожит. – Себастьян Фоллин, агент Мишель Карлссон? Анна кивнула. – Да, – сказала она. – Точнее, менеджер. Себастьян Фоллин – менеджер Мишель. Потом резко замолчала, смущенная. – Был кто-то еще? – Карин. Карин Беллхорн, продюсер. Она тоже составляла нам компанию. – И все? – Мариана и Бэмби. Они недолюбливают друг друга. – Почему вы провели наверху всю ночь? Внезапно Анна расхохоталась: – Выпивка оставалась. – Кто такие Мариана и Бэмби? – Мариана фон Берлиц является редактором «Летнего дворца», она работает в той же фирме, что и я. Бэмби Розенберг – актриса сериалов, она была гостем на нашей предпоследней программе. Они с Мишель подруги. – О’кей, – сказал полицейский. – Менеджер, продюсер, редактор, подруга и ты. Это все? Анна задумалась на мгновение. – Гуннар, конечно, – сообщила она, – у него же был ключ. Антонссон его фамилия. Он работает в автобусе. Вы наверняка видели его. – У Анны на губах появилась ядовитая улыбка. – Его больше взволновал беспорядок, чем… Она махнула рукой и замолчала. – Что ты имеешь в виду? – Для Гуннара большей бедой стало то, что Мишель испачкала его оборудование, чем ее смерть. – Испачкала? – Да, вы знаете, таким серым, похожим… В затуманенной алкоголем голове на мгновение всплыла шокирующая картинка: худое тело в гротескной позе, огромные глаза, которые никогда больше не смогут видеть. – Не могу больше, – прошептала Анна Снапхане и потеряла сознание. Набережная Стрёмкайен перед «Гранд-отелем» была забита народом. Ходившие в шхеры суденышки, словно киты, покачивались на волнах за стеной дождя, ветер и вода срывали ветки, украшавшие их с носа и кормы. «Это невозможно, – подумал Томас. – Мы никогда не получим место». – Еллнё? В самом конце. Приятного Янова дня! Он попытался улыбнуться представителю судовой компании, крепче взялся за ручку детской коляски, форсировал глубокую лужу и въехал в бедро молодой женщине. – Обычно в таких случаях извиняются, – прошипела она. Томас отвел взгляд, пластиковая ручка упаковки подгузников давила ему на запястье, а рама рюкзака колотила по бедру. – Я хочу мороженого, – сказал Калле и показал на киоск позади них на набережной. – Ты получишь его на катере, – ответил Томас, на лбу у него выступили капли пота. Порывы ветра, словно пощечины, хлестали его по лицу. Эллен захныкала в коляске. Томас прищурился, посмотрел в сторону дальнего конца набережной, и его вроде бы донельзя плохое настроение стало еще хуже. Там вдалеке он увидел «Норршхер». Старая паровая посудина выглядела согнувшейся под тяжестью лет старухой рядом с современными монстрами. В такую погоду ему потребуется три часа, чтобы добраться на ней до родительского дома. Томас поднялся на борт одним из последних, поставил коляску под капитанским мостиком с внутренней стороны ведущей на нос двери, сложив рядом с ней в кучу сумки, пакеты и рюкзак. – Сейчас мы попьем кофе, – сказал он и понял, как по-идиотски это звучит. Их суденышко прилично болтало. Калле затошнило еще до того, как они миновали острова Фьядерхолмарна. Его вырвало на стол в кафетерии, и он уронил эскимо в блевотину. – Мое мороженое, – плакал ребенок и пробовал схватить скользкую палочку, вытирая рот другой рукой. – Подожди! – крикнул Томас, а Эллен попыталась выбраться из его объятий. Остальные пассажиры, при всей тесноте, постарались отдалиться от него. – Ты должен вытереть все сам, – заявила девица из кафетерия и с кислой миной протянула Томасу рулон бумажных полотенец. – Успокойтесь, – сказал Томас, чувствуя на себе осуждающие взгляды других пассажиров. – Успокойтесь, Эллен, Калле, все будет хорошо, успокойтесь… Он сбежал на палубу с Эллен под мышкой и сидячей коляской в руке, подталкивая ревущего и сопротивлявшегося Калле перед собой, и разместил детей прямо над лестницей в маленьком, защищенном от ветра закутке с крышей. Снял с себя дождевик и, завернув в него мальчика, посадил его на прикрепленную к стене скамейку. Слезы сразу же прекратились, не прошло и минуты, как сын заснул. Томас опустил спинку коляски, накрыл дочь одеялом, подоткнул его с боков и принялся торопливо катать ее вперед и назад, вперед и назад. Вместе с покачиванием судна это сработало. Девочка тоже заснула. |