Онлайн книга «Походы викингов»
|
К отраде сладкой человека, И я, как дар небесный, сохранил Обычай дедовского века. Одина власть была для нас мила, И только принужденья сила Богов родных у скальдов отняла И вере новой научила. Так грустно пел скальд Халльфред Вандрадаскальд при дворе короля Олафа Трюггвасона, сделавшись против воли христианином. Потом явился он к Олафу и просил позволения прочитать стихи в честь его. Олаф сначала не хотел их слушать, наконец согласился и, выслушав, сказал скальду: «Стихи прекрасны, хочешь ли быть моим слугой и остаться у меня?» [371] Поэтический дар и произношение [372] не были, однако хотя единственные условия хороших скальдов: они должны были хранить в памяти песни старинных скальдов и частым употражнением до того изострили свою память, что скальд Стенер прочитал однажды 60 флокр королю Харальду Хардраде, и когда король дослушал их поздней ночью, то спросил, знает ли он еще что-нибудь. Скальд отвечал, что у него есть наполовину столько же драп. Несмотря на различную величину песен, можно принять за среднее число для них 20 или 40 строф; некоторые состояли из 50 или 60, и только очень немногие, дошедшие до нас, древние стихотворения заключали в себе до сотни строф. Замечательно, что одно из них, до 800 стихов, равняется самой длинной из рапсодий Гомера: это число стихов, кажется, составляло естественный предел, которого не преступало ни одно стихотворение, не утомляя поэта и слушателей. Странствуя из страны в страну, скальды были самыми сведущими людьми своего времени: многое видевшие и испытавшие в жизни и равно хорошо знакомые с настоящим, как и со стариною, они пользовались великим уважением везде, куда ни приходили. При дворе Харальда Харфагрa и Олафа Скетконунга они занимали всегда место напротив королевского престола. Притом, сообразно с требованиями века, они были храбрыыми воинами, очень опытными во всех воинских упряженеиях; они никогда не чуждались опасностей войны: столько же известий сохранилось об их храбрых подвигах, как и об их поэзии. Скальды выходили на войну вместе с королем, воодушевляли воинов военной песней и сами сражались мужественно возле короля. Если сражение имело счастливую развязку, они возвращались с королем и за пенистым кубком славили богатырский подвиг, победу и славную смерть. Скальдов употребляли и по другим важным делам: в числе древних скальдов не один Тьодольв Мудрый из Хвинира был искренним другом и советником своего короля. Сага о Магнусе Добром представляет одну черту мудрости скальдов, умевших в поэтическом складе высказывать неприятные истины. Магнус Добрый, будучи еще очень молод в начале своего царствования, по внушению дурных советников, поступал очень жестоко с теми, которые подняли оружие против его отца: одних он изгонял из страны, других подвергал жестоким наказаниям или тяжелой денежной пене, владения наказанных отбирал себе. Все эти поступки были причиной всеобщего неудовольствия, однако ж никто не отваживался сделать представление королю. Сигват-скальд сочинил стихи под названием Bersoeglis Wisor, «Песня защиты». Он явился к королю и твердым голосом прочитал свое стихотворение, из которого сага сохранила следующие строфы: Не гневайся, Магнус, на смелую речь, То скальда совет откровенный: Он благо вещает для чести твоей, Любовью к тебе вдохновенный. Не знаю, правдивы, ль слова поселян, Что нет им в законах защиты, Что клятвы святые присяги твоей Тобою, король, позабыты; Какие соблазны, увлекши тебя. Твой долг забивать заставляли? Ты пробуешь в гордой отваге своей Опасное лезвие стали. Кто любит покорность в подвластной стране, Присягу дает ей правдиво: Тебе ли, о Магнус, бесстрашный в боях, Срамить себя ложью трусливой? И кто подпустил тебя, грабить народ, Свой край, предавать разоренью? Никто не посмеет, внушать королям: Нет злее для них преступленья. О вскормленный коршунов кровью! Молю, Исполни народа желанье; Быть худу: есть замысл у старцев седых, Грозит он мятежным восстаньем. Лишь мудрость спасает в подобных бедах. Быть худу: с поникшей главою На тинги приходит печальный норманн, Народ отуманен тоскою; У всех на устах безотрадная речь: «В час гнева наш дротт горделивый Себе отбирает добро поселян, Родные заветные нивы. Но предков заветы ничтожны пред ним: Его повеленьем суровьем, Наследник прощается с домом отцов И бродит, без пищи и крова». Тебе, сын Олафа, желанье мое: Пусть кончится все примиреньем, И сердце норманна свой долг к королю Не бросит на жертву забвенья. Есть жалоба также: для бедных людей Так медленны дротта решенья; Мы стоим пощады, о Магнус, твоей. Будь кроток, и сладко для скальда С тобой, будет, жить, за тебя умереть: Т ы носишь святой меч Харальда. [373] Магнус выслушал скальда, принял его предостережения и потом, любимый народом, получил название Магнуса Доброго. [374] Хотя скальды всегда осыпали похвалами богатырей своих песен, однако ж дух времени не дозволял им ласкать пустое тщеславие и приписывать людям небывалые подвиги: это считалось скорее злословьем, нежели похвалой. Потому-то стихотворения, читавшиеся на пирах, имеют великое достоинство по своей исторической истине: такими, по крайней мере, почитались они от современных или вскоре после того живших людей и потому служили для них самыми верными свидетельствами древних событий. Богатырская песнь, плод богатырского века, всего чаще раздавалась в обществе воинов, потому что для саг и песен не было предмета обильнее храбрых подвигов. Часто воспевал воин сам свои дела, нередко и своих друзей. |