Онлайн книга «Призрачное эхо»
Передо мной парила Дженни – моя Дженни, бледная и полупрозрачная. Она вся сияла, но улыбка на ее устах тут же погасла. – Знала кого? Я вздохнула, сжимая ручки кресла, чтобы не свалиться с него. Постепенно мир вокруг прекратил вращаться и к моим конечностям вернулась чувствительность. – Как я оказалась… Дженни, ты что, сама довела меня до этого кресла? Она с гордым видом кивнула, но тут же ее лицо вновь приняло озабоченное выражение. – Кого я знала, Эбигейл? – Того мужчину. На фотографии. Снова поднявшись – на этот раз медленно и плавно – я подошла к открытому досье Дженни. В висках у меня стучало, а комната как будто еще не решила, останавливаться ей окончательно или нет. Пока я пыталась привести мысли в порядок, Дженни подлетела ко мне, и когда я посмотрела на нее, она уже не сводила глаз с фотографии, поглаживая прозрачной ладонью изображение своего распростертого на полу спальни тела. – Дженни… – Этот медальон мне подарил Говард. Теперь его в доме нет. Я все обыскала. Внутри хранилась записка: «С любовью от Говарда». Казалось бы, такая пустяковая безделушка, но из тех, что много значат, когда ты их теряешь… – Дженни, оставайся со мной, – осторожно произнесла я. – Прошу тебя. Это важно. Она отвела взор от фотографии. – Я с тобой, Эбигейл. Я схватила снимок бледного мужчины и протянула ей. Это был зернистый отпечаток цвета сепии, но лицо на нем нельзя было спутать ни с каким другим. Я видела, как он наблюдал за мной через окно спальни с улицы, и после заметила еще раз в суматохе вокзала. А сейчас встретила его в воспоминаниях Дженни, и за все эти десять лет на его голове не изменился ни один волосок. Бледный мужчина с кривой ухмылкой стоял на переднем плане, но он был не один. За его спиной вокруг рабочего стола, находящегося, по всей видимости, на какой-то промышленной фабрике, расположились пятеро мужчин, чьи лица освещали яркие лампы. Все они были в темных рабочих фартуках, плотных перчатках и со сдвинутыми на лоб защитными очками с темными стеклами. В центре стоял Говард Карсон. Никаких других изображений Говарда в доме не было – ни на стенах в комнате Дженни, ни на ее ночном столике. Она вспоминала о нем с любовью, но редко, с осторожностью, как будто прикасаясь к не до конца зажившей ране. В нижней части фотографии были от руки нацарапаны слова: «Для потомков. Из скромного начала…» – Он работал с моим женихом, – тихо произнесла Дженни. Я напряглась, волоски у меня на шее встали дыбом. – Дженни? Ты еще со мной? Она кивнула, сжав губы. – Теперь я вспоминаю. Я не смела произнести ни слова, боясь нарушить ход ее мыслей. Следующие слова она произнесла едва слышно, почти на одном дыхании: – Его звали Павел. Фотография лежала в этой папке несколько лет, но Дженни никогда раньше не узнавала этого человека, как и всех других, за исключением Говарда Карсона. Возможно, в этом изображении было нечто особенное – какое-то напоминание о неприятных чувствах, – но как и сама Дженни, это напоминание оставалось едва уловимым, бесплотным. Слишком долгое изучение любого снимка из своего дела приводило ее в хрупкое, уязвимое состояние, но она все равно старалась. Когда я узнала в этом бледном мужчине того самого таинственного незнакомца, из-за злодеяний которого мы оказались в долине, она стала стараться еще сильнее, борясь с демонами в своем сознании в поисках какой-нибудь подробности вроде имени, но каждый раз эти усилия пробуждали в ней злополучные «эха». Вплоть до этого момента. – Это он? – прошептала я. – Это тот, кто… Дженни сосредоточенно прищурилась, и под воротник мне забрался холодный ветерок. Мое путешествие в мысли Дженни, возможно, разожгло огонек ее воспоминаний, но коридоры памяти все еще были окутаны чем-то более темным, чем тени. – Пожалуй, нам стоит отдохнуть, – предложила я. – Он был здесь. Зачем он был здесь? – Серебристые волосы Дженни всколыхнулись от внезапного ветра, хотя окна были плотно закрыты. – Он мне не нравится. Я не доверяю ему. – Я тоже, Дженни. Думаю, нам нужно сделать перерыв. – Он пришел в дом. Он у двери. Он знает, что Говард здесь. – Дженни, остановись. – Он мне не нравится. Она моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд, а затем ее глаза блеснули льдом. – Я знаю, кто вы. Вы работаете с моим женихом. Я собрала все фотографии и вырезки с заметками, запихнула их в папку и резко захлопнула ее под усиливающимися порывами дующего мне в спину холодного ветра. Когда я обернулась, Дженни уже исчезла. – Дженни? – обратила я свой вопрос в тишину, которая от этого показалась еще более глубокой. – Дайте ей время. При звуках мужского голоса я подпрыгнула. – Мистер Джекаби! – выдохнула я, хватаясь за сердце. – Я не слышала, как вы вошли. И долго вы… – Я только что вернулся. Надолго не задержусь. Не ожидал, что попаду в морозильную камеру. Он с глухим стуком бросил на пол сумку, подошел к столу и взял папку с делом Дженни. – Будьте осторожнее, мисс Рук. В метафорической лапе нашей не до конца скончавшейся подруги застряла заноза, а мы оказались в логове льва. Он положил папку в ящик, закрыл его и запер на ключ. – Уверяю вас, мы сделаем все возможное, чтобы излечить эту рану, но я не хочу сделать хуже, иначе нас могут разорвать на клочки. Терпение и осторожность – вот что сейчас главное. – При всем уважении, сэр, что значит терпение после всего этого времени? Она и так влачит свое посмертное существование уже целых десять лет. Он посмотрел на старые бумаги и заметки, разбросанные по полу кабинета. – И все же мы не должны забывать о том, что заноза и лев могут оказаться одним и тем же. – Сэр? Встретив мой взгляд, он вздохнул. – Призраки – это недовольные существа, мисс Рук. Умертвия удерживают на земле незаконченные дела. Либо мы не добьемся успеха, потому что в этом деле невозможно добиться успеха – и в таком случае душа ее никогда не успокоится… – Либо мы добьемся успеха, – закончила я, поняв, к чему он клонит. – И ее дело будет закончено. – И она в итоге оставит нас, – кивнул Джекаби. – Впрочем, решать ей. Она говорит, что готова. Мы поможем ей найти ответы и обрести хотя бы немного умиротворения, насколько это в наших силах, но спешка здесь неуместна. Он опустился в кресло и оперся локтями о стол. В его серых глазах отражалось мрачное сожаление. – Сэр? |