Онлайн книга «Пленница Белого замка»
И все-таки, что он задумал? Во внезапно вспыхнувшую любовь я не верю. — Почему я? — Нравишься ты мне. Я люблю отчаянных женщин. — Врешь! Наконец-то изменилось выражение глаз. А то как неживой. Удивила? Хорошо. Эмоции я читаю не хуже, чем восточные маги — мысли. — Врешь, что женщин любишь, — напрягся. Ударит или нет? Фразу то можно двояко понять. Сдержался. Неужели действительно нравлюсь? — О ком ты ночами думаешь, уже и стены дома знают, и огонь в очаге. Не боишься, что приревнует? — К кому? К тебе? — вот теперь ему на самом деле смешно. Смех серебряными искорками пляшет в глубине зрачков, отражается от проступивших слез. Нахохотавшись вдоволь, Магни вытер глаза рукавом. — Ей нет дела до простых смертных. Тем более, она не ревнует к бывшим рабыням. А как быть с Хозяйкой Замка? — Значит, морскую жену тебе можно взять? Это меняет дело. Но я так и не поняла, почему именно я? — Морской женой не любая может стать. Только та, которая доказала, что ровня мужчинам. Меньше всего я тогда пыталась что-то доказать. Но, раз так получилось… — Все равно… Любить ты меня не любишь, к рабыням валькирия не ревнует… Жениться зачем? Магни задумался. Неужели думал, что я с восторгом приму предложение? — Ты еще и умна. Поэтому буду честен. Хальвейг никогда не посмотрит на простого смертного. Чтобы сделать ее своей женой, я должен стать человеком, которым восторгаются даже боги. Тогда, возможно, она согласиться выйти за меня. А если нет — я могу получить право просить ее руки у Небесного Конунга. — Это я понимаю. Но зачем тебе я? Ты хочешь стать героем, достойным легенд. Неужели для этого нужна женщина? — Конечно. Мужчинам не дано рожать, а для богов нет дара слаще, чем кровь от крови и плоть от плоти. Они благосклонны к тем, кто жертвует собственных детей. — Значит, я нужна тебе, чтобы рожать? И отдавать своих детей твоим богам? Жертва и вправду хорошая. Правильная. Северные боги, как я успела узнать, любят кровь и жестокость, а значит, плод любви ярла и отчаянной, смелой женщины им наиболее желанен. — Ты не хочешь? — Магни удивился. — Хотя женщины вашего народа соглашаются очень редко. Они предпочитают сохранить жизни своих детей. И пусть те будут презираемыми рабами, и никогда не поднимутся с колен, но лишь бы жили. Мне этого не понять. — Я уже говорила тебе, ярл: пока жив, есть надежда все изменить. И раб может стать свободным. Я — пример тому. — Да, так случилось. Но что дальше? Останешься приживалкой при моей матери? — Нет. Я вернусь домой. — Как? Мы — не торговцы, пассажиры нам не нужны. Да если бы и согласился кто, чем платить будешь? Что у тебя есть? Одежду, и ту мать подарила. — У меня есть я, ярл. И я не считаю твое предложение неприемлемым. Но выслушай и мое условие. — Говори, — Магни заинтересовался. — Как только ты добиваешься своего — отпускаешь меня. Проводишь к дому и обеспечишь всем необходимым — я буду уже немолода, а в старости тяжело начинать жизнь с нуля. Поэтому я не должна нуждаться. — Я согласен, — Магни больше не скрывал эмоций. Я тоже посмотрела на него по-другому. А он красив, этот северянин. Особенно когда вот так счастливо улыбается. Интересно, какой бы гримасой исказилось лицо, узнай он о том, что детей у меня быть не может. Известие о предстоящей женитьбе вызвало переполох. Корос одобрительно крякнул, потрепал сына по плечу и подмигнул мне. Вспомнил, как вез меня домой? Сида помрачнела. Видимо, подумала о том же самом, но перечить не стала. Позвала с собой и собрала мне приданное: одежду, украшения, немного домашней утвари. При этом не скупилась — доставала из сундуков новое. И не дешевое. Так, на зимних нарядах искрился драгоценный черно-бурый и песцовый мех, а платья оказались полностью расшитыми алыми и синими узорами. Рабы ахали, дварфы, прячась в тени, устроили пляски. Они-то чему так радуются? Тому, что весной я покину имение? Пусть. Лишь бы до тех пор не поняли, куда их друзья делись. Ничего страшного не сделают, но по мелочи напакостить смогут. Ланглива примчалась, как только слух о предстоящей свадьбе достиг её отдаленного дома. Собралась просить духов назвать хорошую дату для праздника. Покрутилась во дворе, позавывала. И заявила, что боги не слишком благоволят к происходящему. Зрители, внимавшие ей с благоговением, зароптали было, попытались отговорить Магни от несчастливой женитьбы. Но он жестко пресек все разговоры. Ярл видел цель и шел к ней, не обращая внимания на преграды. А я задумалась. Действительно ли шаманка беседовала с богами, и они пытались охранить Магни? Или это предсказание — месть удачливой сопернице? Все же я добилась того, что Лангливе и не снилось. И если боги решат вмешаться, мне не так-то легко придется. Мое положение в доме снова изменилось. Полноправным членом семьи я не стала, но морские жены — на особом счету. А еще Магни не приходил ко мне ночью. По обычаю северян, нет ничего плохого в том, что помолвленные спят на одном ложе. Да и ребенок от невесты считался законным, его даже усыновлять не приходилось. Но, как оказалось, воин делит постель с морской женой только в походе. На берегу он к ней не прикасается, даже если холостой. Зато эмоционально Магни открылся очень сильно. Решив для себя проблему женитьбы, частенько ходил со мной на берег или в лес. Рассказывал о Хальвейг. От его чувств Голод грыз нутро с удвоенной яростью, и то, что я не могла воспользоваться таким благодатным источником, только усиливало боль. Я внимательно слушала — если хорошо знаешь человека, то использовать его гораздо легче. Так что очень скоро стало понятно: ярл ни о чем не может думать, кроме как о воинской славе и Хальвейг. Ухаживать, как за невестой, он и не собирался, но подарки дарил исправно. И много рассказывал о жизни хирда в походе. Об удобстве, даже небольшом, мне предстояло забыть. На корабле нет уединения. А еще мужчины перестанут видеть во мне женщину. Я стану морской женой ярла и боевым товарищем. Но как то, в холодную ночь Магни вихрем влетел на женскую половину дома. Он пах морозом и снегом. Я сидела у очага, укутавшись в теплый плащ, и идти на улицу не собиралась, но ярл схватил за руку и вытащил из уютного кокона: — Идем! Спорить с Магни, когда он в таком состоянии, бесполезно. Я только плащ успела подхватить. Мороз тут же заколол иглами лицо, инеем осел на ресницах, норовя склеить веки. Ветер решил погреться под моим плащом, и завозился, завертелся, распахивая полы. На то, что меня тут же начала колотить дрожь, ему было наплевать. Магни, впрочем, тоже. Он шел за ворота. Снег хрустел под ногами а звезды казались ярче, чем обычно. Даже радуга, что бесилась в небе, извиваясь красочной змей, не могла затмить их. Ой! Радуга? Ночью? Зимой? |