Онлайн книга «Нечаянная свадьба»
|
– А, ткачихи-лентяйки, – весело сказал Протасов, глядя на девушек, и они ответили ему такими счастливыми улыбками, словно он назвал их красавицами, умницами и непревзойденными рукодельницами. – Вот что хочу вам сказать. Давно сердит на вас, потому что известно мне: вместо того чтобы своим делом заниматься у ткацкого станка, вы по целым дням болтаете с садовниками, да огородниками, да конюхами, да другими молодыми ребятами. От самих от вас толку нет, да еще их от дела отвлекаете. Я решил выдать вас всех за крестьянских ребят, у которых нет невест. Вас тут пять – и их пятеро. Сами себе пару выберете или мне вас рассудить? – Рассудите, барин Василий Дмитриевич, – вразнобой заговорили парни и девушки, так и шныряя взглядами по лицам тех, кто стоял напротив. Лида тоже перебегала глазами с одного лица на другое, и ей казалось, что она в жизни не видела картины ярче, чем эта мгновенная смена выражений в молодых глазах: от растерянности до радости, от смущения до страстной смелости. Однако никто не делал попыток тронуться с места или заявить о своем выборе. – Ну, извольте, – пожал плечами Протасов и, взяв за руку Ефима, подвел его к маленькой пухленькой девушке с льняной косой, которую она теребила ловкими пальцами ткачихи, словно это были не пряди волос, а нити утка или основы [69]. На двух молодых лицах выразилось откровенное разочарование, однако ни жених, ни невеста не произнесли ни слова поперек господской воли. – Погодите! – воскликнула неожиданно для себя самой Лида, которая многое приметила, пока наблюдала за парнями и девками. – Погодите, Василий Дмитриевич! Вы бы лучше этой девушке присватали вон того паренька в синей косоворотке… – Да-да! – радостно воскликнула маленькая ткачиха. – Он мне по росту подходит, да и вообще… А с этим долговязым я не справлюсь! Лида озабоченно взглянула на Ефима – не обидел ли его уничижительный отзыв? Однако он с нескрываемой радостью смотрел на высокую веснушчатую девушку с короткой, но очень толстой русой косищей, да и она так и поливала его ласковым взглядом. – Ну, будь по-вашему, Лидия Павловна, – усмехнулся Протасов. – Ты, Фросенька, иди к… как тебя? – Матвейка, – подсказал малорослый паренек. – Иди к Матвейке, ну а Ефим возьмет за себя… Протасов обвел было взглядом девушек, однако Лида подскочила к той, высокой, с косой, и подтолкнула ее к Ефиму. – Вы согласны? – спросила она озабоченно. – Премного благодарны, матушка Лидия Павловна! – радостно воскликнули эти двое, крепко берясь за руки. – Ишь как! – удивился Протасов. – Ну, может быть, вы, Лидия Павловна, и прочие судьбы так же лихо решите? Лида взглянула растерянно: не обиделся ли Василий Дмитриевич? – однако тот смотрел серьезно, выжидательно, и она решилась: быстренько соединила руки тех парней с руками тех девушек, с которыми парни обменивались взглядами накануне, и замерла, выжидательно оглядывая соединенные ею пары. – Все ли довольны? – спросил Василий Дмитриевич со странным выражением и засмеялся, когда все принялись кланяться, выкрикивая вразнобой: – Премного благодарны, барыня Лидия Павловна! Премного благодарны! Фросенька радостно вскричала: – Надо будет сегодня-завтра сбегать на кладбище, дедушку навестить да рассказать ему, что наконец-то замуж выхожу! Вот порадуется! Лиду умилила эта привязанность к покойному деду. Видимо, ближе него не было у Фросеньки человека, если даже после его смерти маленькая ткачиха готова поделиться с ним самым радостным событием своей жизни… И тут же Лида с опаской взглянула на Протасова – не досадно ли ему, что его люди благодарят только ее, забыв о нем, однако он смотрел на нее задумчиво, словно пытался что-то понять. Лиде вдруг показалось, что еще никогда, даже во время венчания, когда они давали друг другу клятву вечной верности, они с Василием Дмитриевичем не были так близки друг другу, как в эту минуту. Она робко улыбнулась ему – и он улыбнулся в ответ. – Ну что ж, – сказал, подавая Лиде руку и оборачиваясь к парам, – если уж мы вас сосватали, не забудьте нас на свадьбы позвать. – А то как же, барин и барыня! – загомонили женихи и невесты. – Не сомневайтесь! Вышли на крыльцо – и Лида словно бы только что заметила, какое яркое нынче солнце, как сияют небеса, какие роскошные облака плывут там и сям по небу, напоминая то бесформенные горы снега, то чудесные замки, то головы чудовищных великанов, то невиданных зверей. И она вдруг остро пожалела, что поедет отсюда в двуколке, так далеко от Василия Дмитриевича, а не впереди него в седле. Вчера она была слишком испугана, слишком ошеломлена случившимся, чтобы понять: да ведь он обнимает ее! Пусть и против воли, но обнимает! Вот если бы сейчас снова оказаться в седле перед ним – может быть, его объятие было бы другим? И ее ощущения – совсем другими? А вечером? А ночью? Что будет ночью? Они проведут эту ночь в разных постелях или в одной?.. Но сейчас нельзя было думать об этом. Можно было только ждать и надеяться. – Ах, как ловко, как хорошо все устроилось! – тараторил Кузьма Иванович, провожая Протасова и Лиду к двуколке. – Необыкновенно, как в романе! – Вы читаете романы?! – изумилась Лида. – А как же! – гордо заявил тот. – Господ литераторов Станицкого, Панаеву [70] и Некрасова обожаю. «Семейство Тальниковых», «Мертвое озеро», «Три страны света» до дыр зачитал. Ну и господин Тургенев недурной писатель – роман «Дворянское гнездо» прямо за сердце берет! – Мне тоже очень нравится! – согласилась Лида. – Ах, Лидия Павловна! – воскликнул чувствительный Кузьма Иванович. – Как вы все хорошо понимаете! Дело в том, что я тоже холостой. Вот кабы вы и мне так же ловко жену сыскали, как этим парням! – Ну вот и сыскалась в наших краях новая сватья баба Бабариха, куда до нее моей бабуле Никитишне! – расхохотался Протасов. – Беда в том, что Лидия Павловна в наших местах человек новый, она еще незнакома с другими невестами. – В доме Василия Дмитриевича есть одна красивая горничная, ее зовут Марфуша… – начала было осмелевшая Лида, однако Кузьма Иванович даже попятился, и лицо его пошло красными пятнами, голос был едва слышен, когда он забормотал: – Ах нет, сохрани Бог, Марфуша не про меня, я не посмею… Покорнейше благодарим, Лидия Павловна, Василий Дмитриевич, позвольте вернуться к делам, прощайте… |