Онлайн книга «Милкино счастье»
|
– Я открою окно. В комнате очень душно, – прошептал он каким-то чужим, хриплым голосом и словно пьяный встал с кровати. Людочка сидела вся растрепанная. Сердце гулко бухало в груди, сильно болела голова. – Что с тобой, любимая? – Меня закопали живьем… – Кто? Когда? – Люди из Рима. Верховный Понтифик. – Милая, тебе просто приснился кошмар. Иди ко мне, – он обнял ее. – Нет, это был не сон. Я жила там, в Риме. И там были вы, Анатолий Александрович. – Как все странно. Я тоже видел какой-то долгий сон. Сначала он был прекрасен. А потом. Потом я захлебнулся в море. Да, я помню, как отвязал плот и поплыл. А потом я бросился в волны… Они оба сидели молча. Неожиданно Людочка заплакала. – Ну, перестань. – У меня тяжело на душе. – Мила, мы уснули под толстым пологом, в душной комнате. Я просто забыл открыть на ночь окно. – Нет – нет. Это был не сон. – А что же? – Не зна-юю… – всхлипывала она. – Ты знаешь, на востоке есть религия, ее называют Буддизмом. Так вот, согласно ей, мы проживаем множество жизней. Может, в этом сне мы оба побывали в одной из прошлых? Я же тебе и раньше говорил, что как увидел тебя, то не смог уже позабыть. Мне все время казалось, что я знаю тебя давно. Много дольше, чем то время, как мы познакомились. Она смотрела на него сквозь темноту и внимательно слушала. В тот вечер он позабыл и о часе Х, который сам назначил накануне. Он почти не трогал Людочку, а только нежно целовал ей руки и лицо. Потом он принес холодного вина. Они выпили. И почти незаметно заново уснули, крепко обнявшись. Уже без сновидений. * * * – Любимая, просыпайся! Давай пить чай. Вчера мы скупили с тобой пол лавки сладостей. Ты забыла? – Ах, правда! – приподнялась она, глядя на него сонными глазами. – Правда… – передразнил ее ласково Анатоль. – Все это добро до сих пор лежит в моем кабинете. Принести? – Да… – Иди, умывайся. – Мне надо убрать… – Да, конечно, – спохватился он и почему-то покраснел. Она чувствовала, что ее сон каким-то странным образом повлиял на него. Он все время прятал глаза, а если и смотрел пристально, то взгляд его серых глаз делался чуть влажным, а голос предательски дрожал. Он старался шутить в своей обычной манере, но у него отчего-то это плохо получалось. – Мила, я много думал утром, пока ты еще спала, и знаешь… Словом, тот сон он не выходит из моей головы. Я все больше и больше вспоминаю его детали. Мистика заключена в том, что нам обоим приснилось почти одно и тоже. Я не сторонник метафизики, однако, понимаю, что есть на свете совершенно необъяснимые вещи. – Да… – Иди ко мне, моя девочка. Я сделаю это аккуратно. Он снова подвел ее к краю кровати и наклонил чуточку вперед. Дрожащие пальцы задрали кверху батистовую сорочку. – Мила, какая у тебя теплая и нежная кожа, – он поцеловал ее в поясницу. Злополучная пробка вышла из нее почти свободно. Было видно, что он взволнован этим обстоятельством. Она ждала от него каких-то слов по поводу часа Х, но он отчего-то молчал. – Я пойду умываться? – спросила она, выпрямившись. – Да, да, иди… Через четверть часа они сидели за столом и пили чай. Весь стол и комод были заполнены коробочками и кулечками с различными сладостями. – Тебе нравится пастила? – Да…, – улыбалась она, прихлебывая из чашки душистый чай. – Попробуй и свои марципановые цветочки. По-моему, тоже ничего. – Угу. – Мила, ты такая же сладкоежка, как и моя младшая дочь. Она вздрогнула. – Сегодня после обеда я уеду. Дня на четыре. Мне надо навестить детей. Мы с тобой прогуляемся немного, заедем в ресторан, а после я посажу тебя в экипаж, и ты съездишь к маме. Мы хотели написать ей письмо, но выходит так, что ты сама к ней съездишь. – К маме?! А можно? – оживилась она и даже отложила в сторону пастилу. – Да. Конечно, можно. Забирай к ней все эти сладости. Я дам тебе еще денег. Все это отвези. Побудь дома до понедельника. Рано утром, в понедельник, я буду ждать тебя здесь. И если ты не приедешь, я умру… Ты слышишь? – Я слышу… Спустя короткое время Людочка уже крутилась у зеркала, примеряя новое платье. А Краевский смотрел на нее нежно, почти по-отечески. – Анатолий Александрович, как вы думаете, мне надеть это розовое, с кружевами, или фисташковое с лентами? – Ma chère, ты божественна во всем. – Господи, у меня же есть и туфельки к этим платьям. – Про шляпки и зонтик не забудь, – усмехнулся он. Людочка нарядилась в роскошное фисташковое платье, отороченное по подолу атласными лентами и кружевами в тон, с овальным вырезом, едва открывающим ее высокий и нежный бюст. Она причесала волосы и заколола их шпильками. Шляпка и туфельки тоже смотрелись роскошно. Граф сам сложил большую часть сладостей в огромную корзину. Достал из кошелька приличную стопку ассигнаций. – Отвези деньги матери. – Спасибо, Анатолий Александрович! Неожиданно для самой себя она даже присела в небольшом книксене. – Ну что ты делаешь? – покраснев, обронил он. – Ты еще благодаришь меня? Это я должен благодарить тебя за каждую минуту, проведенную с тобой. Мила, ты стоишь много больше, чем все эти презренные бумажки, – его глаза снова увлажнились. – Я люблю тебя, Мила! – Я тоже вас люблю… Они крепко обнялись. – Возьми с собой все вещи и деньги. Сегодня мы уже не вернемся сюда. – Могу я подняться на чердак, в свою комнату? – Что ты там забыла? Старые тряпки? – Но я уже давно там не была. Там мамина шаль и мои вещи… – Ты же не навсегда уезжаешь. У нас еще полно времени до осени. Лишь к осени мы снимем тебе квартиру. – Но я хотела… – Людочка замялась. – Что? – Я хотела повидаться с Еленой. – Это лишнее. Забудь, ты более не горничная, а потому, тебе не стоит общаться с прислугой. – Но, ведь мы были подругами. – Были. Я не хочу, чтобы ты общалась с ней. И ни с кем иным. Отныне только я сам буду решать: с кем тебе водить дружбу. – Но…? – Мила, я отвечаю за тебя, и ты должна меня слушаться. * * * |