Книга Дороги хаджа, страница 64 – Самид Агаев

– Ваше величество, цифру трудно назвать, – в растерянности бормотал купец.

– Она столь велика, – поинтересовался наместник, – тогда почему же вы не платите пошлины?

– Нет, она не столь велика, – догадавшись, откуда у мальчика этот интерес, ответил председатель, – она не подсчитана. Но хочу напомнить, что Венецианская республика издавна обладает правом беспошлинной и эксклюзивной торговли.

– Все даровое рано или поздно кончается, и приходится платить, – заметил наместник. – Пора бы вам подумать об этом.

– Мы обязательно подумаем об этом, – злобно ответил венецианец, – и сообщим о вашем намерение папе.

– Это правильно, – поддержал его граф. С родителями всегда надо советоваться.

– Я имел в виду папу Римского, – уточнил купец.

– Тогда тем более.

Конрад, потерявший интерес к перепалке взрослых, ковырял ногтем подлокотник. И когда купец, кланяясь, отошел в сторону, спросил у наместника:

– Эд, можно мне уйти уже, мне скучно.

– Ваше величество, еще немного, прошу вас. Давайте побеседуем с фра Герэном. Он как раз направляется к вам. Помните вопрос?

– Помню, – буркнул наследник, и с хмурым видом стал ожидать приближения гроссмейстера иоаннитов.

Приблизившись, гроссмейстер поклонился.

– Здравствуй Герэн, какие новости? – спросил мальчик.

– Ничего особенного, – удивленно ответил гроссмейстер, – так, мелкие стычки с мусульманами.

– А что это за невинные люди, которых ты арестовал на нейтральной земле?

– Какие люди? – спросил фра Герэн.

– Мужчину и женщину, – вступил в разговор граф, – вы обвинили их в шпионаже.

– Ваше величество прекрасно осведомлены о моих делах, – любезно ответил фра Герэн. – Я и сам, было, решил, что они ни в чем не повинны. Правда, при мужчине было письмо, адресованное султану Малику Ашрафу, злейшему нашему врагу.

– Почему же злейшему? – удивился Эд. – Кажется, король Фридрих, заключил мир с мусульманами.

– Но дело даже не в письме, – продолжал Герэн, – я решил не обращать на него внимания, и хотел отпустить их. Как вдруг на конвой, сопровождавший этого мусульманина, было совершено нападение. Это обстоятельство подтверждает, что наши подозрения имели почву, и он виновен.

– Если человек бежит, значит, он виновен? – спросил Эд. – А, если он просто не хочет сидеть.

– Если его арестовали, значит, он виновен, у моих людей были основания для таких действий.

– Допустим, – заметил наместник, – но речь идет не о мужчине, возможно, вы и правы насчет его вины. Но вы стали хватать наших людей. Ко мне явился некий рыцарь, утверждая, что был задержан вашими людьми. Служебное рвение – вещь хорошая, но стоит ли хватать всех без разбора.

– Рыцарь сей странным образом замешан в этой истории, – ответил Герэн.

– Кажется, он виноват лишь в том, что оказался попутчиком этой пары паломников. Ведь они паломники?

– Так они назвались.

– Дорогой гроссмейстер, задача госпитальеров состоит в том, чтобы сопровождать христианских паломников, а не мусульманских, к тому же помимо их воли. Тут уж вы перестарались. Давайте разберемся в этой запутанной истории. Пришлите эту женщину, мы хотим ее допросить.

– Вы? – переспросил гроссмейстер.

– Кажется, я произношу слова довольно внятно, – заметил наместник. – И, должен вам напомнить, дорогой гроссмейстер, что в Иерусалиме я представляю короля Фридриха. Полагаю, вы уже отправили послание его святейшеству папе. Надо, чтобы его величество король Фридрих, был также в курсе происходящего в иерусалимском королевстве. Кстати, они помирились, вы слышали об этом? Так что нет никакого резона скрывать информацию от одного из них. Надо сообща выполнять нашу святую миссию. «Проклятый выскочка», – подумал гроссмейстер. Поклонившись наследнику, он отошел к своей свите. Граф проводил гроссмейстера внимательным взглядом.

– Эд, я хочу уйти, – заявил Конрад, когда утомительный для него разговор закончился. – Тебе больше ничего не нужно от меня?

– Не мне, ваше величество, – возразил граф, – все, что я делаю, делаю во благо вашего трона.

Конрад встал, все замерли, поскольку никто не упускал фигуру мальчика из виду. Глашатай провозгласил:

– Король покидает собрание.

Конрад прошел сквозь толпу кланяющихся вельмож и скрылся в одной из дверей. Наместник пошел по залу, отвечая на приветствия, заговаривая с некоторыми из вельмож. Его вниманием надолго завладел Эрман фон Залца, гроссмейстер тевтонского ордена. Он был приверженцем короля Фридриха, и потому пользовался благосклонностью наместника. Переговорив с ним, наместник заметил:

– Что-то Армана де Перагора не видно?

– Наверное разбирается со своими людьми, – ответил фон Залца.

– А что случилось? – поинтересовался наместник.

– А вы не слышали? Сегодня днем, двое каких- то паломников как следует, вздули около десятка храмовников в таверне Джакомо.

– Вы ничего не путаете? – недоверчиво сказал наместник. – Двое паломников одолели десяток тамплиеров?

– Именно, ваша светлость, возможно даже больше десяти.

– Сведения достоверны?

– Абсолютно. Один из моих рыцарей обедал там. Он все видел своими глазами.

– И не пришел на помощь тамплиерам? – укоризненно спросил наместник.

– Нет, не пришел, более того, он приказал своим людям, а их было около десятка – не вмешиваться.

– Вы поступили благоразумно, – заметил граф, – а то вдруг бы и вашим досталось.

– Ваша светлость, – сказал задетый гроссмейстер.

– Я пошутил, – сказал наместник, – это хорошо, что с них сбили спесь. А интересно было бы узнать, кто эти люди. Я бы взял их на службу. Такие молодцы на дороге не валяются.

– Тамплиеры с ног сбились, разыскивая их. Но те, как сквозь землю провалились. Взяли хозяина таверны, вы бы вмешались, ваша светлость, он хороший малый. Вы ели его фаршированную рыбу? Это что-то особенное.

– Хорошо, я вмешаюсь, – пообещал наместник и поманил к себе Раймонда, который все это время стоял рядом с помощником графа.

– Шевалье, – сказал он, когда тот приблизился, – я поговорил с фра Герэном, завтра он привезет вашу даму.

– Благодарю вас, ваша светлость, – воскликнул Раймонд, – отныне моя жизнь принадлежит вам, распоряжайтесь ей.

– Ну, зачем же такие крайности. Скоро прием закончится и будет ужин, я бы хотел бы, чтобы вы спели на нем свои песни. Мне кажется, весть, которую я сообщил, должна вдохновить вас.

– С превеликим удовольствием.

Вторая часть приема предполагало пиршество. Приглашенные переместились в соседний зал, меньше размером, где по периметру стен были составлены столы, уставленные разнообразной снедью и вином. Между столами сновали слуги, обнося гостей закусками, разливая вино в кубки. В середине зала кривлялись шуты, их сменяли акробаты, танцовщицы, музыканты. Когда застолье было в самом разгаре, в центр зала вышел герольд и объявил: