Книга Записки успешного манагера, страница 72 – Эмилия Прыткина

Вбежавшая в офис Урсула сообщила всем, что у входа на рынок какой-то дедушка продает странные круглые стеклянные штуки.

— Пойдем со мной, скажешь, что это такое, пожалуйста, я такого никогда не видела, — попросила она меня.

Пришли на рынок. Да, действительно, стоит дед и торгует медицинскими банками. Стала объяснять Урсуле, что с их помощью лечат легочные заболевания.

— Я куплю, — сказала Урсула и сгребла банки в охапку.

— Руль за пяток, — ответил дед.

Урсула достала десятку, взяла десять штук, а сдачу оставила деду.

— От спасибо, унучечка, — пробормотал дед и куда-то быстренько смылся, наверно, испугался, что мы передумаем.

По дороге в офис я купила спирт, чтобы продемонстрировать Урсуле действие банок В студии положили ее на диван, и Мишкин поставил ей на спину парочку. Вскоре Урсула взвыла. Пришлось отдирать банки и смазывать ей спину кремом.

— Мне надо срочно позвонить моему другу в Лондон. — Урсула схватилась за телефон.

Закончив разговор, подскочила ко мне и выпалила:

— Мне надо очень много таких штук! У меня есть идея.

— На фига тебе в Лондоне банки? — поинтересовалась я.

— Мой друг держит клуб для мазохистов. У нас такого нет, понимаешь? Есть плетки, ремни, железные штуки, но такого нет. Это будет хит сезона. Я договорилась с другом, Эмили, пожалуйста, давай найдем того доброго дедушку, — она умоляюще посмотрела на меня.

— Сегодня дедушку мы уже не найдем, он пошел наши деньги пропивать. Пойдем завтра, — ответила я.

— Обещаешь?

— Обещаю!

Села за компьютер проверить, что же мне прислал технический дизайнер. Смотрю на эскиз: ровным счетом ничего не изменилось, как была первая буква обрезана, так и осталась. Подошла к нему и спросила, не ошибся ли он, послав мне вчерашний эскиз.

— Я не кретин, — прохрипел он.

— Но там ничего не изменилось.

— Ка-а-ак? Я выдвинул букву на целых три пикселя, смотри, — он вывел на экран оба эскиза, вчерашний и сегодняшний.

Да уж, если запастись лупой, то разницу можно разглядеть раза этак с десятого, но сайты с лупой никто не рассматривает, насколько я знаю. Сказала, что я не вижу разницы и клиент вряд ли ее заметит.

Тогда… тогда… пишите мне, на сколько пикселей нужно подвинуть букву, а пока не напишете точного ТЗ, я ни фига делать не буду, — ответил он.

Написала письмо Грачу:

На сколько пикселей выдвинуть надпись?

А я откуда знаю, решайте сами, мне главное, чтобы она не была срезана! — пришел ответ.

Присмотрелась к эскизу и решила, что надо выдвинуть надпись на двадцать пикселей. Пошла и сообщила об этом техническому дизайнеру.

— Точно? А то я больше переделывать не буду.

— Точно, — подтвердила я.

Фотограф перегородил весь коридор: поставил стул, на него коробку из-под шоколадных конфет, потом банку из-под чая, сверху застелил белой бумагой и водрузил на эту конструкцию утку. Мимозина стоит рядом. В одной руке держит белый лист — создает необходимый фон, а в другой кусочек металлической фольги, который прикладывает к обратной стороне утки, чтобы создать нужный цвет.

— Что, делаете плакат для людей, страдающих энурезом? — ехидно заметил, проходя мимо, Дима из соседнего офиса.

— Дайте мне одну фотографию, я плакат нарисую, — попросила Урсула, которая стояла рядом и держала лампу.

— Дадим, только лампу не урони, а? А ты быстрее снимай, что ты вертишься все, у меня руки затекли! — рявкнула Мимозина на фотографа.

— Я не могу так работать, я человек творческий, я ищу нужный ракурс, — сказал фотограф, отошел в сторону, присмотрелся к утке, чуть-чуть подвинул ее вбок, потом еще посмотрел, еще подвинул, и так раз десять.

Через полчаса он наконец сделал три кадра, и Мимозина облегченно вздохнула.

— Теперь бутылка, — сказал он.

— А это пусть тебе наш кошковод ассистирует, а я больше не могу, — ответила Мимозина и плюхнулась в кресло.

Кошковод вздохнул и взял лист бумаги и фольгу, правда, выдержал недолго он, через пять минут послал творческого человека фотографа ко всем чертям, бросил бумагу на пол и ушел курить.

Швидко прислал мне письмо:

Солнце, я не пойму, что вчера произошло? За что ты на меня обиделась? Что я сделал не так? Ответь мне, я не нахожу себе места! Я люблю тебя!

Ответила:

Пошел на фиг, кобель! Не смей со мной больше разговаривать.

Народ читает мои рассказы и восхищается. Что ж, буду сидеть, страдать и писать свои истории, может, полегчает. В такие моменты в людях всегда просыпается творческое начало. Недаром все великие произведения были созданы в минуты сильных душевных переживаний. Вот только за что меня Господь так наказал, я не пойму.

Позвонила Нана:

— Женат?

— Да, — всхлипнула я.

— Гад. Пойдем со мной сегодня шубу выбирать, пока не сезон — они со скидкой продаются.

— А деньги у тебя откуда? — поинтересовалась я.

— Оттуда. Заявилась сегодня с утра к гаду в офис и потребовала компенсировать мне моральный ущерб, а не то я все расскажу его жене. Ну, сначала он начал мне угрожать — ты, говорит, ничего не докажешь, — но я сказала, что записывала все наши интимные встречи на видео.

— Ты действительно так делала?

— Нет конечно, у меня и камеры-то нет, но какая разница? Денег-то дал, — невозмутимым тоном ответила Нана.

— Сегодня я не могу с тобой пойти, давай завтра.

— Ладно, сама схожу.

Швидко прислал еще одно письмо:

Я ничего не понимаю, ты мне можешь толком все объяснить? Ну что за детский сад? Ты нашла другого человека и боишься мне об этом сказать? Не молчи, скажи правду!

Написала:

Правда одна — ты кобель!

Больше он писать мне не стал, пожаловался на головные боли и ушел домой.

— Пить пошел, носом чую, — сказала Мимозина. — У вас что-то не так?

— Не твое дело! — рявкнула я.

Стала просматривать ленту своих друзей. Оказывается, меня читают и комментируют не только мои одногодки, но и люди более зрелого возраста. Господи, неужели я действительно могу писать так, чтобы это было кому-то интересно!

Вечером купила маме конфет, папе водки, отложила денег для братца.

За ужином папа вдруг поинтересовался, как поживает мой молодой человек.

— У меня никого нет, — ответила я.