Онлайн книга «Час расплаты»
– Это не важно. Все, что нужно было Ледюку, – это подорвать доверие к коммандеру. И тогда обвинение Ледюка в криминальной деятельности выглядело бы как действия отчаявшегося человека, загнанного в угол. – Ледюк мог остановить расследование Гамаша и другим способом, – медленно проговорила Лакост. – Более надежным, чем шантаж или клевета. В конце концов, если бы месье Гамаш собрал доказательства преступлений Ледюка, обвинения все равно были бы предъявлены. И мнение людей о Гамаше не имело бы значения. Свидетельства против Ледюка говорили бы сами за себя. Нет, Ледюку требовалось полностью остановить расследование. А что могло заставить Гамаша остановиться? Бовуар молчал. У него тоже появлялась такая мысль, но он предпочел ничего не говорить. Мог бы и догадаться, что Изабель Лакост тоже поймет. Хотя, возможно, она имела в виду что-то другое. – Гамаш говорил, что недавно ему показалось, будто какая-то машина выследила его до самого дома в Трех Соснах, – сказала Лакост, и Бовуар досадливо поморщился. – Что, если за ним ехал Ледюк? – продолжала она. – Что, если он выслеживал Гамаша и карту? – И это привело его в деревню, – сказал Бовуар. – И это привело его к решению проблемы. Они сидели в напряженном молчании, одолеваемые мрачными мыслями. – Ты не думаешь… – начала Лакост. – Что Желина прав? – спросил Бовуар. – Что Сержа Ледюка убил месье Гамаш? Non. – Жан Ги уверенно покачал головой. – Он бы никогда не убил невооруженного человека. И уж совершенно точно не стал бы делать это в академии. Non. Смешно. – Но предположим, что Ледюк выяснил, где живет Гамаш, и у него оказалась карта, чтобы повторить маршрут, – гнула свое Лакост. – И он мог в любое время найти дорогу в Три Сосны. Бовуар уставился перед собой, моргая. Но Изабель Лакост продолжала продвигаться вперед, туда, куда отказывался заходить Бовуар. Все глубже в чащу. – Предположим, он знал, что Гамаш собирается предъявить ему обвинения. Предположим, они позже встретились в комнате Ледюка и тот стал угрожать мадам Гамаш. Или… – Анни. Одна только мысль о том, что кому-то могло прийти в голову причинить вред его беременной жене, привела Жана Ги в ярость. И он понимал, что гипотеза, которую прорабатывает Лакост, возможна. Не вероятна. Но возможна. Всего лишь. Потому что он мог представить, как сам делает нечто подобное. – Я не думаю, что месье Гамаш убил Ледюка, – сказал Бовуар. – Но даже если бы он это сделал – в приступе ярости, чтобы защитить свою семью, – он бы признался. Изабель Лакост кивнула. Она склонна была согласиться. Но с другой стороны, кто знает, на что способны люди в такой ситуации? Желина был прав в одном. Никто лучше Армана Гамаша не сумел бы устроить инсценировку на месте преступления, чтобы запутать следствие. – Тут есть еще одна странность, Жан Ги. Когда она назвала его по имени, он понял, что это серьезно. И не для протокола. – Oui? – Заместитель комиссара Желина сказал сегодня утром на совещании, что месье Гамаш просил, чтобы к нам на расследование назначили конкретно Желина. Бовуар забыл об этом под давлением других обстоятельств. – Я думал, что запрос делала ты, – удивился он. – Да, я тоже так думала. Но месье Гамаш признался, что просил именно о Желина. Он даже сказал, что сделал это, потому что восхищается заместителем комиссара. – То есть месье Гамаш действовал у тебя за спиной? – спросил Бовуар. – И устроил так, что заместителя комиссара КККП назначили независимым наблюдателем? – Да. – Почему? Его тесть сделал столько всего несвойственного для него. Что, если среди этих несвойственных ему вещей было и убийство? – У меня дурные предчувствия, Жан Ги. Бовуар молчал. Он не хотел соглашаться, но возразить было нечего. Мир впереди них исчез. Искаженные тени, сугробы, даже дорога. Остались только звезды и темное небо. И на одно головокружительное мгновение ему показалось, что они достигли конца света и летят в бездну. Но потом капот машины опустился, и словно из ниоткуда появилась веселая маленькая деревня Три Сосны. Глава тридцатая
– Как бы ты назвала группу кадетов Полицейской академии Квебека? – спросила Мирна, кивая в сторону четверки, жадно заглатывающей колу и картофель фри из горки в центре стола на другом конце переполненного бистро. – Ты о чем? – Рут говорила в стакан, отчего ее слова обволакивал алкогольный туман. – Ну, скажем, есть стая гиен, – сказала Мирна, глядя на кормящихся кадетов. – Щенячий выводок, – предложил свой вариант Оливье, который принес еще два пузатых бокала с красным вином на их столик у камина. – Это Кларе и Рейн-Мари, не трогайте. – Он бросил на Рут уничижительный взгляд и получил такой же в ответ. – Они только что закончили выгуливать собак. Я жду их в любую минуту. – Собак? – переспросил Габри. – Ты не слишком оптимистичен, mon beau? Грейси прожила у Гамашей уже несколько дней, но не стала ни на йоту более похожа на щенка. По правде говоря, она была похожа на что угодно, только не на Грейси [57]. Габри потянулся к куску багета с долькой выдержанного сыра стилтон и мазком желе из красного перца сверху и едва увернулся от Розы, которая, похоже, вознамерилась клевать его каждый раз, когда он тянется за едой или стаканом. – Стайка бабочек, – сказала Мирна. – A confit de canard [58]. – Габри сердито уставился на Розу. – Слышу-слышу, – сказала Рут, ставя свой стакан и беря бокал с красным вином. – Наконец-то ты сказал что-то, что может меня заинтересовать. – Теперь я могу умереть счастливой, – сказала Мирна. Рут посмотрела на нее с надеждой и явно была разочарована, когда Мирна не отдала концы. – Так как ты назовешь сборище кадетов? – спросила Мирна. – Разочарование? – предложила Рут. – Нет, постой. Это про детей. Кадеты? Как ты назовешь группу кадетов? – Привет, – сказала Рейн-Мари, подходя вместе с Кларой. – Группу чего? Мирна объяснила, потом извинилась и через несколько минут вернулась с толстенным справочником из своего магазина. Она плюхнулась на свою сторону дивана, отчего Рут едва не взлетела в воздух. – Я всегда подозревал, что Рут кончит жизнь пятном на стене, – сказал Габри Кларе. – Но вот чтобы на потолке… – Он повернулся к Мирне. – Я дам тебе пять долларов, только сделай это еще раз. Может быть, на следующей ярмарке мы устроим такую игру. Победитель получает фаршированную утку. |