Книга Силиконовая надежда, страница 38 – Марина Крамер

Мысли перекинулись на Вику. В понедельник он непременно ее навестит, это же не запрещено. Вика здесь совершенно одна, ее родители живут где-то на Дальнем Востоке, надо бы, кстати, узнать хотя бы телефон. Правда, есть еще вероятность, что Вика с кем-то встречается, но что с того? Они провели вместе два года – Матвей имеет право беспокоиться и проявлять участие.

А завтра он поедет в городскую к Драгун. Приняв это решение, Матвей выключил свет и сунул голову под подушку, пытаясь уснуть.

Он проспал до обеда, чему несказанно удивился, так как всегда вставал около половины шестого. Сейчас же часы показывали половину первого.

– Вот это я умотался, – потягиваясь, пробормотал Матвей. – Ну, ничего, сейчас холодный душ, кофе, завтрак – и поеду. Надо к матери еще заскочить, давно не был.

Сперва он поехал в больницу к Аделине, рассудив, что у матери задержится надолго и не успеет в часы посещения. Но его опасения оказались излишни – в приемном покое его снова узнала регистратор и без всяких лишних вопросов пропустила и даже выдала белую накидку.

Аделину уже успели перевести в хирургическое отделение, и вот туда-то заходить Матвей не особенно хотел, чтобы не встречаться с кем-то из бывших коллег. Он знал – его осуждали за уход из общей хирургии в пластическую, считали, что Мажаров просто захотел денег, а в городской больнице столько, понятное дело, не платили. Доказывать обратное он не собирался, но слухи эти были все же неприятны.

Аделина лежала в отдельной палате в самом конце коридора и, когда Матвей, постучав, вошел, очень удивилась:

– Вы?

– А я думал, что мы обо всем вчера договорились, – широко улыбнулся он, садясь на табуретку.

– О чем?

– Что в неофициальной обстановке общаемся запросто. Как ты себя чувствуешь?

Она как-то машинально дотронулась до повязки на шее:

– Швы ноют.

– Ну, это ничего, пройдет. А вообще как? Слабость, боли, температура? – Он взял ее руку и посчитал пульс.

Аделина выглядела растерянной и даже смущенной:

– Мы должны говорить об этом?

– А что в этом такого? Я интересуюсь как врач.

– Но ты не мой врач.

– Какая разница? Скажи лучше – к тебе полицейские приходили?

Она вдруг оживилась, попыталась приподняться, но Матвей остановил:

– Нет, вот только давай без лишних движений.

Аделина оставила попытки сесть и проговорила:

– Я оказалась права. На меня напал отец этой самой Насти.

Матвей пару секунд не мог даже дышать – так вот почему ему показалась знакомой эта фамилия! Котов же, отец Насти. И выходит, что второй пострадавшей женщиной вполне могла оказаться соседка, что привезла девочку к ним в клинику. «Интересно, Аделина об этом знает?» – подумал он.

– Похоже, что мне повезло, – произнесла Аделина, глядя в потолок. – Соседку свою он ударил по голове, тоже на парковке, она там и скончалась. Если бы я вчера одна домой поехала…

– Ты не пошла бы на парковку, и вообще ничего не случилось бы, – перебил Матвей, испытывая неловкость оттого, что сейчас она начнет говорить какие-то благодарственные слова, слышать которые он совершенно не хотел.

– Он все равно подкараулил бы меня, раз задался целью. Не исключено, кстати, что его признают невменяемым.

– Пусть попробуют.

– Ну, на это никто не сможет повлиять.

– Посмотрим, – уклончиво сказал Матвей. – Убийство и покушение на убийство…

– Я не хочу об этом говорить, – перебила Аделина, закрывая глаза. – Я попросила перевод в нашу клинику, завтра, думаю, все решится.

– Ну, и правильно, дома и стены помогают – так ведь говорится?

Она посмотрела на него чуть удивленно:

– Странно. Мне казалось, ты будешь возражать.

– Я? С чего вдруг?

– По-моему, в твоих глазах я выгляжу такой вздорной помещицей, дикой барыней с причудами.

– Это ты с чего взяла? – удивился Матвей, которому и в голову не могло прийти подобных сравнений – он давно приучил себя не оценивать коллег по человеческим качествам, а только по профессиональным.

– Так все считают.

Это прозвучало неожиданно жалобно, как будто Аделину очень обижало подобное отношение коллег. Матвей мог бы сказать, что это вовсе не так, и в ординаторской никто из врачей ни разу не отозвался о ней с неуважением, но не стал. Будет выглядеть так, словно он старается втереться в доверие. «Почему я все время беспокоюсь о том, какое впечатление произвожу на нее?» – вдруг подумал Матвей и даже слегка покраснел.

– Может, мне самому заняться твоим переводом сюда? – спросил он, чтобы избежать неловкой паузы.

– Нет, не нужно, здесь все решат. Ты лучше попроси Аллу, чтобы она подготовила мой кабинет, я буду лежать там.

– Еще не хватало!

Аделина открыла глаза и внимательно посмотрела на него:

– Я не собираюсь занимать палату, которая может потребоваться для пациента.

И Матвей понял, с какой стороны нужно зайти, чтобы не нарваться на отказ:

– Ну, допустим. Теперь вспомни, где расположен твой кабинет, и представь, как будут загружены сестры этими бесконечными переходами из корпуса в корпус несколько раз за дежурство. А если в момент их отсутствия в реабилитации или послеоперационной что-то случится?

Она смотрела на него своими прозрачными глазами и о чем-то думала.

– Ты прав. Этого я не учла. Хорошо, тогда в двухместную.

– Аделина, в этом нет нужды, у нас сейчас много свободных коек, и такая мелочь, как одноместная палата, не нарушит ничьих планов, – твердо произнес Матвей. – Давай больше не будем это обсуждать.

– Ты привез мои вещи? – спросила она, проигнорировав его заявление.

– Да, вот твоя сумка.

Он протянул ей довольно объемную сумку, и Аделина правой рукой сразу нырнула вглубь, вытаскивая мобильный.

– Я, кстати, зарядное тебе привез, наверняка телефон вот-вот разрядится, – заметил Матвей, и она кивнула нетерпеливо, водя пальцем по экрану:

– Да-да, спасибо. Ты не мог бы выйти на пару минут? Мне нужно сделать срочный звонок.

– Да я уже поеду, пожалуй, еще дела есть. Увидимся завтра в клинике.

– Спасибо, – не отрываясь от мобильного, пробормотала Аделина Матвей вышел, прикрыл за собой дверь и направился к лифту. Он узнал все, за чем приехал, – Драгун в относительном порядке, выглядит неплохо для своей травмы, собственно, за ее жизнь можно не опасаться. И разговаривала она с ним куда теплее, чем обычно, что бы это ни значило.

Мать встретила Матвея улыбкой и традиционным сожалением о том, что он не позвонил заранее, а потому она не успела испечь что-нибудь вкусное.