Книга С жизнью наедине, страница 75 – Кристин Ханна

— Я тебе не позволю.

— И что ты мне сделаешь? Снова напишешь краской ругательства? Не советую. Во второй раз тебе это с рук не сойдет.

Лени подошла к маме, схватила ее за рукав, попыталась оттащить от папы, пока тот отвлекся.

— Лени! — окликнул ее Мэтью. Он стоял перед салуном, в руках большая картонная коробка.

— Спаси нас! — крикнула она.

Папа схватил Лени за плечо, рванул к себе.

— Это от чего же вас надо спасать?

Она замотала головой и прохрипела:

— Ни от чего, так, вырвалось.

Лени бросила взгляд на Мэтью, который поставил коробку на землю, сошел с дощатого тротуара и направился к ним.

— Скажи ему, чтобы остановился, иначе, видит бог, я ему… — Папа положил руку на висевший на поясе нож.

— Все в порядке, — крикнула она Мэтью, но догадалась, что он ей не поверил. Он же видел, что она плачет. — Н-не подходи. И передай отцу, что все у нас хорошо.

Мэтью окликнул ее. Лени прочитала это по губам, но голоса не услышала.

Папа крепче стиснул ее плечо, и ей показалось, будто в тело впились клещи. Отвел обеих к фургону, втолкнул внутрь и захлопнул за ними дверь.

Все уместилось в какие-нибудь две минуты. Приезд в город, скандал, крик о помощи, возвращение в машину.

На обратном пути папа бормотал себе под нос. Разобрать можно было только слова «Уокер» и «лгунья».

Мама держала Лени за руку. Они проехали по изрезанной колеями дороге, свернули к себе на участок. Лени пыталась придумать, как успокоить отца. И зачем она только это крикнула? Знала же, что звать на помощь нельзя.

Любовь и страх.

Самые разрушительные силы на свете. Страх выворачивал ее наизнанку, любовь лишила рассудка.

Папа въехал в ворота, по-прежнему что-то бормоча себе под нос. Лени подумала: «Сейчас он выйдет закрыть замок, я прыгну за руль, включу заднюю передачу и врежу по газам». Но запирать ворота он не стал.

Ворота открыты. Значит, ночью можно убежать…

У крыльца он включил нейтральную передачу, заглушил мотор, схватил Лени за руку и поволок за собой по траве, вверх по лестнице и с такой силой втолкнул в дом, что она споткнулась и упала.

Сзади к папе с делано невозмутимым видом подошла мама. Лени не представляла, как ей удавалось притворяться, будто ничего особенного не происходит.

— Ну успокойся, Эрнт, оно того не стоит. Пожалуйста. Давай поговорим. — Она положила руку ему на плечо.

— Ты тоже думаешь, что вас надо спасать? — натянутым голосом поинтересовался он.

— Она же еще ребенок. Она ничего такого не имела в виду.

Лени заметила, как тяжело отец дышит, как сжимает кулаки, как привстает на цыпочки. Его буквально распирало от напряжения и злости.

— Ты все врешь, — сказал он.

Мама покачала головой.

— Нет. Не вру. Я вообще не понимаю, о чем ты.

— Вечно эти Уокеры, — пробормотал он.

— Эрнт, это же глупо…

Он швырнул ее в стену, мама упала. Не успела мама встать, как он набросился на нее, схватил за волосы, запрокинул голову и вмазал кулаком. Мама ударилась виском об пол.

Лени прыгнула отцу на спину, вцепилась в него что было сил, дернула за космы, заорала:

— Отпусти ее!

Он вывернулся, ударил маму лбом об пол.

Лени услышала, как за спиной открылась дверь, и в следующее мгновение ее оторвали от отца. Краем глаза Лени увидела Мэтью. Он оттащил отца от матери, развернул. Удар мощного кулака повалил отца на пол, он рухнул на колени.

Лени кинулась к маме, помогла ей подняться.

— Нам надо бежать. Сейчас.

— Беги. — Мама испуганно оглянулась на своего мучителя, который стонал от боли. — Беги. — Лицо у нее было в крови, губа лопнула.

— Я тебя не брошу!

У мамы на глазах навернулись слезы и покатились по щекам, мешаясь с кровью.

— Он меня никогда не отпустит. А ты беги. Беги.

— Нет, — повторила Лени. — Я тебя не брошу.

— Она права, миссис Олбрайт, — вмешался Мэтью. — Вам нельзя здесь оставаться.

Мама вздохнула:

— Ладно. Я пойду к Мардж. Она меня защитит. Но тебе со мной нельзя. Поняла? Если он за мной придет, я не хочу, чтобы ты была там. — Мама посмотрела на Мэтью: — Я хочу, чтобы она уехала хотя бы на сутки. Спряталась где-нибудь, где он не сможет ее найти. На этот раз я обращусь в полицию. Подам заявление.

Мэтью серьезно кивнул:

— Я не дам Лени в обиду, миссис Олбрайт. Обещаю.

Папа застонал, выругался, попытался встать.

Мама схватила тревожный чемоданчик и сунула Лени:

— На. А теперь бежим.

Они вылетели из дома на залитый солнцем двор и помчались к фургону Мэтью.

— Садитесь, — крикнул он, подбежал к папиному пикапу, открыл капот и что-то сделал с двигателем.

Дверь за ними распахнулась. Из дома, пошатываясь, вышел папа.

Лени услышала, как щелкнул курок.

— Кора! — Папа стоял на крыльце. Из его рассеченного лба обильно сочилась кровь, заливала глаза. В руках он сжимал ружье. — Где ты, твою мать?

— Садитесь! — крикнул Мэтью, швырнул что-то за деревья, через мгновение оказался за рулем и завел двигатель.

Под градом дроби, со свистом рассекавшей воздух, Лени прыгнула в машину, мама втиснулась рядом с ней. Мэтью врубил передачу и нажал на газ. Машина пошла юзом в высокой траве, но вскоре колеса поймали сцепление с дорогой. Мэтью промчался по подъездной дорожке, вылетел в открытые ворота и вырулил на главную дорогу.

Они свернули к Марджи-шире-баржи, подъехали к дому, посигналили.

— Спрячь ее где-нибудь в надежном месте, подальше от меня, — сказала мама Мэтью, и тот кивнул.

Лени посмотрела на маму. Вся их жизнь — и любовь — выразилась в этом взгляде.

— Ты к нему не вернешься, мама. Ты обратишься в полицию. Подашь заявление. Мы с тобой встретимся через сутки. И уедем отсюда. Обещаешь?

Мама кивнула, крепко обняла Лени, расцеловала в мокрые от слез щеки.

— Уезжайте, — отрывисто сказала она.

Мама с трудом вышла из машины, они уехали. Лени прокручивала в голове все, что случилось, и тихо плакала. Дышать было больно, ее так и подмывало вернуться, остаться с мамой. Может, зря она ее оставила?

Мэтью свернул на участок Уокеров, проехал под аркой, встречавшей гостей.

— Туда нельзя! Он именно здесь и будет нас искать! — сказала Лени. — Мама же говорила, что нам нужно уехать на сутки.