Онлайн книга «Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого»
|
Ты видишь, Ангерран де Мариньи Был так велик и так вознесся ввысь… Он поднялся на столь высокую ступень; Но все его желания ушли, И надежды рухнули в мгновение ока.
[541] Следующим, после могущества, мотивом, появляющимся во второй части того же романа, является влияние Мариньи на правящих особ: «Ангерран, которому король доверял более чем кому бы то ни было из своих советников» [542] и «он пользовался таким благорасположением папы, что вертел, как хотел, и Папой, и Королем». [543] Другой хронист, который представлял себя как глас парижан, Жоффруа Парижский, писал: О рыцаре, который жил в то время И правил государством… Поскольку в его ведении Находились и король, и королевство, и папство. Все они были в его руках; Он вертел ими по своей воле… Именно ему было доверено Управление королевством… Всем королевством он заведовал… Король ничего не мог сделать Против воли Ангеррана; Тому, кто хотел поговорить с королем, Нужно было идти к Ангеррану.
[544] Эту последнюю идею подхватил также Жан де Сен-Виктор. [545] Народ шокировало то, что любой человек, желающий поговорить с королем, непременно сначала должен был обратиться к Ангеррану. Казалось, что камергер захватил власть в государстве. Жоффруа Парижский также обращает внимание на этот факт. Историческая культура и умение дать политическую оценку в Сен-Дени находились на более высоком уровне развития. Последователь Гильома де Нанжи, творивший какое-то время спустя после смерти Филиппа Красивого, расценивает Мариньи как главного и основного советника этого короля, [546] он говорит о том, что Мариньи держал в руках бразды правления всего государства, «как майордом [547]», более того, все самые щекотливые вопросы решались с pro участием и все повиновались любому его указанию, как приказу своего господина. [548] Так, автор «Больших Французских Хроник», желая выразить это положение вещей в двух наиболее подходящих словах, придумал ставшую знаменитой формулу, которую многие историки XVIII в. впоследствии воспринимали буквально: «Ангерран де Мариньи, его ‹короля› коадъютор и главный правитель королевства Франции», [549] и через несколько страниц повторил еще раз: «Ангерран де Мариньи, коадъютор и правитель его королевства». [550] Мы не будем долго задерживаться на рассмотрении свидетельств хронистов, которые, по всей видимости, получили информацию из вторых или даже из третьих рук. Жиль Ле Мюизи, ставший свидетелем переговоров в Турне, о которых мы поговорим чуть дальше, написал: Мариньи заведовал всеми делами в государстве, и ничего не делалось без его на то согласия, поскольку король был к нему благосклонен более, чем к другим. [551] Епископ Лодева, Бернар Ги, отметил в своих «Flores chronicorum», что во времена короля Филиппа Мариньи считали вторым по важности после короля лицом в государстве, но не за его заслуги, а в первую очередь потому, что сей «второй королек» управлял делами королевства простым движением руки; [552] эти же эпитеты мы находим в «Хронике Короля Франции». [553] Жан де Конде, творивший летом 1315 г. в Эно, откликнулся на сказанное монахом Сен-Дени в своем «Слове о сеньоре де Мариньи»: Король без него ничего не делает, Он же может повелевать и действовать…
[554] В «Хронографии Короля Франков» мы читаем о том, что Мариньи был советником, без чьего согласия и одобрения при дворе практически ничего не происходило, [555] а в «Истории и хрониках Фландрии» отмечено, что он «был как будто господином Короля, и все проходило через него». [556] В «Новой хронике Нормандии» Ангерран назван «хранителем всего королевства Франции», одно слово которого решало, быть ли в стране миру или войне. [557] В «Старинных хрониках Фландрии» говорится о том, что «у короля Филиппа Красивого долгое время был помощник, к которому он был очень привязан, так как, следуя его советам, он сделал очень многое…». [558] Наконец, Пьер Кошон наградил Мариньи титулом «господина советника» короля. [559] |