Онлайн книга «Хроники искателей миров. Стеклянное проклятие»
|
Шарлотта опустила занавеску. – Кажется, это курьер экстренной доставки. Элиза, которая в эту минуту пыталась оттереть специальным мылом чернила с платья девушки, подняла голову. – Почему ты так решила? – Я видела у него в руках письмо. Такие конверты используют только для очень срочной корреспонденции. Желто-серый длинный конверт был запечатан красным сургучом. – Пойду-ка взгляну, – Шарлотта поспешила к двери, где ее дядюшка уже здоровался с курьером. Почтальон приподнял фуражку и поклонился. – Герр Донхаузер? Девушка заметила, как ее дядя сердито поджал губы при упоминании имени, которое официально носил. Она-то не сомневалась, что он действительно был внебрачным сыном Александра фон Гумбольдта, хотя этот факт до сих пор оставался не доказанным. И вообще этой темы в его присутствии не следовало касаться. – У меня для вас приглашение. – Латунные пуговицы с имперским орлом сверкнули на солнце. – Распишитесь о получении, пожалуйста. Курьер протянул ученому официальную бумагу и карандаш. Гумбольдт поставил подпись и взял конверт. – И еще письмо – для фрейлейн Шарлотты Ритмюллер. Это вы, барышня? – Да, – Шарлотта взяла письмо и быстро взглянула на обратный адрес. – Я тоже должна расписаться? – Нет, благодарю. В этом нет необходимости. Гумбольдт сунул руку в карман и протянул курьеру несколько монет. – Премного благодарен, – поклонился почтовый служащий. – Желаю приятного дня. С Рождеством вас! С этими словами он вскочил в седло, и подковы его лошади снова защелкали по брусчатке. – Что там внутри? – поинтересовалась Шарлотта. – Кто нам пишет? – Нам? – ученый насмешливо покосился на племянницу. – Если мне не изменяет зрение, на конверте стоит только мое имя. Девушка не сдавалась: – Но ведь оно из Берлинского университета, я вижу печать его канцелярии. А значит, скорее всего, адресовано всем нам. – Ты так думаешь? – Гумбольдт приподнял бровь. С тех пор, как ученый в знак протеста против научной рутины и замшелых ретроградов-академиков повернулся спиной к университету, ему удалось создать нечто вроде маленького частного исследовательского отряда, задачей которого стало расследование и объяснение необычных, а порой и совершенно невероятных событий и феноменов. Началось все с открытия ранее неизвестного индейского народа в Перу, умеющего строить летательные аппараты, за этим последовала экспедиция в восточную часть Средиземного моря, где исследователям довелось столкнуться на дне морском с гигантскими механическими монстрами. Оба дела вызвали острый интерес прессы во многих странах, и если руководство университета прислало приглашение, значит, весть об открытиях и приключениях Гумбольдта и его спутников достигли самых влиятельных научных кругов. – Ну, давай же! – не выдержала Шарлотта. – Открывай! Гумбольдт не спеша проследовал в кабинет, взял нож для разрезания бумаги и вскрыл конверт. Извлек оттуда листок дорогой бумаги ручной работы и развернул его. А затем, сведя брови на переносице, принялся за чтение. Внезапно его лицо прояснилось. – Беллхайм! – наконец воскликнул он. – Не может этого быть! – Кто? – Рихард Беллхайм. Один из крупнейших этнографов нашего времени. Мы вместе проучились несколько семестров. Превосходный парень! Целую вечность его не видел! – Почему? – Ты же знаешь, что я постоянно путешествую, да и он тоже. Рихард – специалист по Африке, и проводит там большую часть жизни. Но это не его почерк. Должно быть, официальное приглашение. – Он перевернул листок. – Ага, вот: «Два года в Сахаре», – Гумбольдт слегка присвистнул. – Долго, однако! – А что пишут в приглашении? – Через три дня он сделает доклад о своей экспедиции. Нам прислали два билета. Загляни-ка в конверт! Шарлотта заглянула. Там действительно лежали билеты, отпечатанные на бумаге с золотым обрезом. – О чем еще говорится в письме? Гумбольдт поправил очки и сразу сделался серьезным. – Что там? Не мучай меня! – Похоже, там будет присутствовать сам император. Здесь сказано, что он окажет университету эту высокую честь. Приглашены только придворные и официальные лица. – Он с сожалением бросил письмо на стол. – Какая жалость. Я бы с удовольствием послушал отчет старого приятеля… – Что ты имеешь в виду? Гумбольдт печально улыбнулся. – Ты разве не понимаешь? На протяжении нескольких последних лет Германия пытается завладеть колониями на Африканском континенте. При этом мнение самих коренных жителей Африки никого не интересует – ее кромсают, как именинный пирог. Прискорбная глава в истории Германии, но все как всегда пытаются оправдать «национальными интересами», – последние слова он произнес так, словно у них был отвратительный вкус. – Если Беллхайм в присутствии императора докладывает о своих исследованиях в Северной Африке, то речь, скорее всего, идет о возможности приобретения новых колоний, а меня это совершенно не интересует. Постараюсь встретиться со старым приятелем в другой обстановке – с глазу на глаз и в самой непринужденной атмосфере. – Но ведь император… – Шарлотта смотрела на дядю, широко открыв глаза. – Я еще никогда не видела его величество Вильгельма вблизи. – Даже если ты туда попадешь, тебе это вряд ли удастся, – ответил ученый. – Он будет окружен целой армией агентов службы безопасности. Кроме того, вблизи он выглядит далеко не так импозантно, как на парадных портретах. – Мне все равно. Только представь, столько там будет интересных людей! Парадные сюртуки и фраки, роскошные платья дам! Я еще никогда не бывала в таком обществе! Ну пожалуйста, давай сходим! Дядя! Гумбольдт возвел глаза к небесам. – Мне больше не нравится университет. И я испытываю отвращение к подобным сборищам. Ничего не имею против хорошего доклада, но тут попахивает политическими играми. Императорские прислужники будут льстить, пресмыкаться и лизать сапоги. Все будут толпиться вокруг Вильгельма и его супруги, стараясь подобраться как можно ближе. Ничего общего с наукой. Сплошная политика, а уж она – дело грязное. – Ну пожалуйста, – не сдавалась Шарлотта. – Все-таки Беллхайм вспомнил тебя. В приглашении еще что-нибудь говорится? – Погоди-ка… – Гумбольдт снова развернул письмо. – О! Здесь есть приписка, но уже другим почерком. Это… ох, черт! – Он поднес бумагу к свету и поправил очки. – Мне, кажется, пора к окулисту. Ты не могла бы прочесть? Шарлотта взяла письмо. – Подписано Гертрудой Беллхайм. Это его жена? – Понятия не имею. Наверно, все-таки женился, пока я разъезжал по белу свету. И что же она пишет? |