Онлайн книга «Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том II: В Палестине (1919–1942)»
|
Я надеюсь на Ваш любезный ответ. С совершенным почтением. С. Шлаповерский P.S. При сем прилагаю фотографию «Ивана Грозного», находящегося в Тель-Ав<ивском> Музее. 12.111.1938 А организаторы палестинского павильона на нью-йоркской выставке просили встречи, чтобы выслушать его общее мнение и, в частности, получить согласие на устройство стенда возглавляемой им электрической компании (RA): 8. XII. 1938 Глубокоуважаемый Петр Моисеевич, С радостью узнали о Вашем приезде. Просим свидания: 1. Мы устраиваем Палестинский павильон для Нью-Йоркской выставки. Хотим Вам показать весь наш план, выслушать Ваше мнение, а – главное – получить Ваше согласие на план устройства Вашего стенда. Мы разработали весь план, но раньше чем приступить к его осуществлению, должны же с Вами посоветоваться. 2. Мы отменили наши передвижные выставки в Европе и нашу плавучую выставку. Вместо этого мы открываем там наше отделение, организуем передвижную выставку по Соед<иненным> Штатам, хотим вообще использовать Палест<инский> павильон для палестинской работы. Мы очень хотели бы рассказать Вам подробно о всех наших планах. Вы знаете, какое значение мы придаем Вашему мнению. Словом, мы просим Вас назначить нам свидание: либо в Тель-Авиве (это было бы, конечно, удобнее всего), либо в Хайфе (мы приедем специально). Так как вопросы (особенно Вашего стенда) очень срочные, мы будем Вам очень признательны, если встреча сможет состояться через несколько дней. Заранее спасибо. С уважением и преданностью, А. Евзеров Да, торжественно обещаю ни на стенд, ни на наше американское дело денег у Вас не просить. Ваше мнение дороже денег!! Автор второго письма – Александр Эммануилович Евзеров (в Палестине принял фамилию Эйзер; 1895–1974), один из основателей торговли и промышленности в Эрец-Исраэль (написано на бланке компании «Mischar ve-Taasia» (Trade&Industry)). Одним из самых известных его достижений была организация «восточных ярмарок», символ которых – летающий верблюд – оказался распространен до такой степени, что даже описан в книге русского эмигрантского поэта и прозаика Ант. Аадинского, приезжавшего в Палестину в качестве сотрудника парижской газеты «Последние новости»; одна из глав его книги «Путешествие в Палестину» (1937), родившейся по итогам этого визита, так и называется – «Крылатый верблюд» (об А. Евзерове см.: Кнут 1997-98, И: 210-12, 313-15; Хазан 2001: 299, 372, 373; Хазан 2003а: 38–42; Хазан 2005а: 50). Впрочем, обилие проектов, которыми Рутенберг занимался, было чрезмерным для физических возможностей одного человека, и в 30-е гг., начав это понимать, он старался оградить себя от увлечения новыми: Уважаемый Господин Руттенберг Пишу по-русски, я недавно в стране и не привык писать по делу «иврит». Я из России, всю жизнь, до и после революции, занимался лесным делом. Имею проект организации фабрики в Палестине, сырьевой базой должна служить Сов<етская> Россия, вернее, русский лес. По мнению многих, Вы единственный человек, который мог бы организовать это дело в нужном масштабе. Прошу назначить мне время для доклада по этому делу, в Хайфе или Тель-Авиве. Т<аж к<аж я имею службу, то прошу В<а>с назначить в Хайфе только в субботний день, в Тель-Авиве же в любой день недели после 7-ми часов вечера. С уважением и почтением Я.И. Коган 12/III 35 г. На письме рукой адресата значится: «Не могу заниматься никакими новыми проектами Р<утенберг>». Именно к Рутенбергу стекались просьбы от известных деятелей еврейской культуры – писателей, ученых, издателей и пр., живших как в Эрец-Исраэль, так и за ее пределами. Так, например, в RA сохранилась его переписка с известным организатором еврейской культуры, издателем и педагогом Ш. Персиц3. В поисках работы к Рутенбергу обращался живший в Эрец-Исраэль литератор и фольклорист А. Друянов4, вынужденный зарабатывать на хлеб насущный вовсе не фольклорным или литературно-критическим трудом. В RA сохранились его письмо Рутенбергу и ответ последнего: Тель-Авив З.И <19>27 Господину П.М. Рутенбергу Здесь Многоуважаемый Петр Моисеевич, Мне нужна служба, roe-heshbon5 я оставляю и уже известил об этом правление банка. Я был бы очень рад и благодарен, если бы Вы нашли возможность истолковать мою работоспособность в Вашем деле. Надеюсь, что и Вам не пришлось бы пожалеть об этом. От М.Я. Дизенгофа6 я слышал, что Вы предполагаете лишь через несколько месяцев приступить к Вашим большим начинаниям. Это заставляет меня думать, что я не должен ждать от Вас немедленного ответа. Но я позволю себе просить Вас отметить у себя, что в Вашем распоряжении может оказаться полезный и работоспособный служащий. Полагаю, что имею право считать себя таковым. С истинным почтением Ал. Друянов Рутенберг писал в ответ: Многоуважаемый г. Друянов. Мирон Яковлевич <Дизенгоф> уже обратил мое внимание на то, что Вы свободны. Я ему сказал, что имею в виду пригласить Вас для моей работы. Но сейчас определенного ответа дать не могу. Штат будет составляться по моем возвращении из Лондона приблизительно в мае. Можете быть уверены, что буду иметь Вас в виду. Всего Вам лучшего. P.R. 9. 2. <19>27 Tel Aviv Естественно Рутенбергу – кому же еще? – писала вдова классика еврейской литературы Д. Фришмана (1859–1922), взывая о помощи и посылая в дар собрание сочинений своего покойного мужа (.RA): Warszawa 26/II 1933 Многоуважаемый Петр Моисеевич. К моему великому сожалению, Вас не застала в Хайфе во время моей бытности там. Возможно, что Вам пришлось слышать, что я – вдова Давида Фришмана – была в Палестине и распространяла сочинения моего покойного мужа. Так как я не имела возможности обратиться к Вам лично, я принуждена сделать это письменно. К несчастью, я переживаю теперь такое тяжелое время, что я буквально не имею совершенно средств для себя и семьи. Одновременно высылаю Вам первые восемь книг издания Давида Фришмана и буду Вам неизмеримо благодарна, если Вы захотите их принять. Мой адрес: L. Fryszman Marszatkowska 81 m 4 Warszawa С совершенным почтением Лили Фришман |