Онлайн книга «Бояться нужно молча»
|
Днем, прибежав ко мне в слезах, Линда умоляла возобновить эксперименты. А я, идиот, согласился. С Такером мы условились встретиться девятого, но нечто уже пускало в Линде корни и разрывало ее плоть. Неизвестно, что могло случиться за неделю. Последняя надежда – хороший программист. – В смысле седеет? – Ларс поплелся в комнату, но заметив, что я не последовал за ним, вернулся. – Чего ты? – Это я виноват. Я рассказал нашу историю, сшил из нее фрак, лоскуток к лоскутку, выгладил. И вдруг понял: я не лучше тех тварей. Ларс пялился на свой свитер и будто примерял его на мой ужас. Свитер топорщился, тянулся, трескался, а в дырявом кармашке белой бутоньеркой приютилась Линда. Ларс, точно изголодавшаяся собака, глотал каждое слово. Черствое, сухое, с запекшейся сукровицей – не важно. Главное – насытиться. И слушал, слушал слишком внимательно для человека, которому все равно. – А сегодня… ее зрачки побелели. Мне страшно, – произнес я. – Мне очень страшно. Он прожевал мою историю, поморщился, мол, пересолено, и наклонился ко мне. Медленно, наслаждаясь моментом. А через миг его кулак отправил меня в дальний угол коридора. Я потянул за собой вешалки с куртками. – Я знал, что в тебе много гнили. – Ларс плюнул мне в лицо и скрылся в комнате. Я лежал и все больше убеждался в его правоте. Эксперименты, провода, расчеты… я любил их сильнее, чем Линду. Даже когда мы умирали на островке из людских тел, я психовал из-за незаконченных исследований. Из-за проклятых цифр. Ссадина на виске пылала. Мысли превратились в горячий воск. Я не заслуживал такого наказания – слишком милосердно. Спустя десять минут – на этот раз я умер ненадолго, – завязав в хлипкий узел оправдания, я поднялся и пошел вслед за Ларсом. Укутавшись в полумрак ночных огней, он подпирал спиной стену. Щелкал зажигалкой – он закурил после Нового года, наблюдал за огнем и, готов поспорить, боролся с желанием прижечь меня, как воспаленную рану. Он не старался быть тем, кого я называл своим. Не друг. Не мистер Обаяние. Не Ларс. – Проваливай, – обронил он. – Проваливай, я за себя не ручаюсь. – Мне жаль. – Серьезно? – хохотнул Ларс, и под потолком расправило крылья и закружило наше общее нечто. – Тебе жаль? Это глупо, Оскар! Господи, ты даже не представляешь, насколько нелепо выглядишь! Я представлял. Еще как представлял. И продолжал переминаться с ноги на ногу. – Я ее вылечу. Лунный свет коснулся щеки Ларса. Что-то заблестело. Если бы я не знал его, то подумал бы, что он плачет. Хотя… как выяснилось, я его не знал. – Ты убиваешь ее, придурок. – Мы пытались прекрати… – Да плевать, что вы пытались! – рявкнул Ларс. – Плевать! – Кулак врезался в дверной косяк, лоб испещрили морщины. – Я подарил ее тебе. А ты? Что ты дал взамен? Он победил. Да и не только он. Куда ни посмотри, я был в проигрыше. В горле застрял вопрос. Последний и решающий. Я хотел убедиться, что потерял друга. – Ты… любишь ее? Она моя девушка. Моя пациентка. Мое солнышко. Моя во всех отношениях. Ларс запустил руки в карманы, будто где-то там, в сигаретах и хлебных крошках, затерялся ответ. – А ты спрашивал себя? Кажется, нет. – Мне нужна твоя помощь, Ларс. Приходил один человек… – …И предложил кругленькую сумму. Как, по-твоему, кто его к тебе направил? – Зачем? – опешил я. – Меня тоже пригласили. Как хорошего прогера. Они интересовались излучениями, и я дал твои координаты. Все для друга, – фыркнул Ларс и снова щелкнул зажигалкой. – Вали отсюда. Пока я тебя не убил. – Мы должны работать вместе. – Ошибаешься. Я ничего тебе не должен. А вот чем ты собираешься возвращать долги? Я промолчал. Расплачиваться мне было нечем. * * * Линда ерзала в кресле. Она не смотрела на провода, но ее пальцы тряслись, играли на воображаемом пианино, вытанцовывали квикстеп, когда я дотрагивался до приборов. – Давай проветримся. Я устала от всего этого. – Она обвела взглядом комнату. Впервые за две недели, не считая Нового года, Линда предложила погулять. Неужели есть надежда?.. – Давай не будем о надежде, – поежилась она. – И… передай Ларсу, что он ублюдок. – Но этот ублюдок прав. – Скривившись, я пощупал ссадину. – Я бы нашла способ проверить влияние облучения и без твоего согласия. Так что расслабься. – А я бы с радостью стал тираном и закопал бы свои разработки где-нибудь на окраине города, если бы… – Не было так поздно? – выдала она. – Прекрати. – Да ладно тебе. – Линда выпорхнула в коридор. – Куда пойдем? – Секрет. На улице валил снег. Кожа горела от тридцатиградусного мороза. Я нырнул носом в шарф. Наша цель находилась неподалеку – в подвале соседнего небоскреба. – Ты… будешь моим солнышком? – улыбнулся я, увлекая Линду за собой. – Что за глупые вопросы? – расхохоталась она. Смех бусинами рассыпался по сугробам, и чудилось, что от его тепла ледяная корочка медленно таяла. – Тогда набьем татуировки в виде обручальных колец. Как тебе? Внезапно веселье угасло. Снег похоронил бусины, усмирил их, а вместе с ними и все, о чем я мечтал. – Это… предложение? Мы шагнули к подъезду, и она замерла. Вытаращилась на меня, точно на любимый Dodge DC8. – Да, – подтвердил я и заключил ее в объятия. Под толстым слоем одежды ютилось хрупкое тело. Соломинка. Мне хотелось удержать ее, спрятать, чтобы она не ускользнула ни к Ларсу, ни к монстру, убивавшему ее. Я бы вогнал ее под кожу. Иглой, занозой – чем угодно, лишь бы она никуда не делась. – Ты согласна? – Оскар. – Линда отстранилась и поднялась на носочки. – Что, если я не вылечусь? – Никаких «если», – отрезал я. – Мы найдем лекарство. Она закусила губу. Как и тогда, на выставке, она знала, чем все закончится, но скрывала от меня правду, боялась проспойлерить, будто мы до сих пор бродили по вселенной фон Триера. – Ты так и не ответила. – А ты сомневаешься? – Нет, но… – Я согласна. Я обрадовался, даже не подозревая, что своим «согласна» она подписала себе приговор. Мы набили татуировки на безымянных пальцах. Бесконечные солнца. Я едва не потерял сознание от боли, а Линда – от смеха, словно ее щекотали перышком. Она веселилась, вытряхивала оставшиеся бусины, неслась навстречу торнадо. Ее миг был ярче моей вечности. Я чувствовал: это потому что напоследок. |