Книга Принца нет, я за него!, страница 98 – Кристина Юраш

– Я так понимаю, что вы заколдованы? – осторожно начала разговор я, глядя на Чудовище и сжимая в руках дрожащую кружку.

– С чего вы взяли? – прокашлялось Чудовище, глядя на меня с изумлением. – Я не заколдован! Я сам занимаюсь магией, поэтому долго доводил свою внешность до совершенства! Думаю, что мне удалось.

Я чуть не закашлялась, но вовремя сдержалась.

«Мужчина должен быть чуть красивее обезьяны!» – поговаривала одна моя знакомая, пытаясь оправдать свой финансово благополучный брак со стареющим австралопитеком и придать ему некий флер романтики и легкий оттенок любви. Несомненно, этот брак был по любви. К деньгам. С ее стороны. Потому как, если отбросить его бизнес, новенькую машинку, ежедневные вливания в кошелек благоверной и «Вау! Это мне?», в сухом остатке оставался бабуин с характерной внешностью и замашками, на которого клюнет только слепая зоозащитница. Но бабуин свято верил, что он – самый красивый мужчина на свете.

– Все думают, что я заколдован и поэтому постоянно сижу в замке. Я вообще без нужды стараюсь не покидать свой дом, – заметило Чудовище, требуя жестом, чтобы чайник снова налил чаю.

– Еще бы! А по нужде? – сладенько заметил котофей, вспоминая уборную. – Не пей чай, Мышка. Сделай вид, что пьешь, а сама не пей. И ничего не ешь. Даже если будет предлагать. Он кажется мне подозрительно знакомым… Правда, я еще не до конца уверен.

– Итак, – произнесло Чудовище. – Хотите, покажу свою коллекцию украшений?

– Нет, спасибо, – деликатно отклонила я предложение. – Я не очень люблю украшения.

– Разумеется, вы и сами украшаете жизнь любого мужчины, – произнесло Чудовище, глядя на меня карими глазами. – У меня есть слабость. Я люблю красивых женщин и красивые безделушки. Я иногда смотрю на женщину и думаю, каким бы украшением она была? Кольцом с драгоценным камнем? Или диадемой? Или браслетом? Все зависит от характера и убеждений. Наверное, какая-нибудь очаровательная профурсетка была бы безделушкой, покрытой позолотой, с дешевым стеклом вместо камня. Дама, которая привыкла вешаться на шею, наверняка была бы кулоном с цепочкой. А красивая женщина, привыкшая всем указывать, стала бы отменным кольцом. Как вы думаете, каким украшением были бы вы?

– Я был бы значком, а Мышка – брошкой, – тихо усмехнулся котишка. – Прикалываться – наше все.

– Сравнивать женщину и украшение – это, конечно, интересно, но пахнет откровенным вещизмом, – покачала головой я, пытаясь поддержать разговор. – Я бы на вашем месте не ставила женщину на один уровень с вещью.

– Все люди, вне зависимости от пола, – вещи. Это моя философия. Людям свойственно ломаться. Люди продаются и покупаются. Люди бывают полезные и бесполезные. Людьми можно пользоваться. Люди должны знать свое место, – усмехнулось Чудовище, снова отпив чай. – А теперь поставьте вместо слова «люди» слово «вещи». Смысл не меняется.

– Но в отличие от вещей люди умеют думать, переживать, любить… – заметила я, чувствуя, что котишка приумолк и внимательно слушает разговор, подозрительно глядя на нашего лохматого собеседника.

– А вы когда-нибудь просили рассказать вещь о своих чувствах? Вы спрашивали свое платье, что оно чувствует, если его испачкают или порвут? Разница только в том, что большинство вещей молчаливы. Они не делятся своими переживаниями, – ответило Чудовище, положив локти на стол. – Каждая вещь имеет свою цену. Каждый человек имеет свою цену. Так вот, какова ваша цена?

– Я бесценна и не продаюсь, если вы об этом, – ответила я, глядя на Чудовище с некоторой неприязнью.

– Ваше платье тоже уверено, что оно бесценно, но вы понимаете, что оно имеет вполне конкретную цену, с учетом ткани, ниток, драгоценностей и работы, – ответил хозяин. – Я хочу вас купить. И поэтому я хочу знать вашу цену!

– Ляжка – по триста, голяшка – по двести, ливер… Я сейчас быстро кому-то навешаю, – ехидно начал котишка, обнимая хвостом мою шею. – Есть мужчины, которые взглядом раздевают, а этот явно разделывает. Или предлагает поработать донором. Донором выгодней, если что! Есть еще третий вариант… Я душу дьяволу продам за ночь с тобой. Я сразу выпишу ему товаро-транспортную накладную и мигом организую встречу покупателя и продавца, на территории покупателя. Думаю, что отсылать буду партиями. А к накладной приложу инструкцию по сборке. Все равно ее читать не станут, но у меня хотя бы совесть будет чиста!

– А сколько стоите вы? – с усмешкой поинтересовалась я. – Может, я тоже по сусекам поскребу… Я – человек небедный, так что есть шанс, что я куплю вас. Если совсем все плохо, то в рассрочку. Если совсем дорого, то по частям. Как вам удобней!

Котик сладко вздохнул:

– Моя ты Мышка! У меня на примете есть отличная обувная коробочка… Для себя берег. Только за Чудовищем придется часто убирать…

– А с чего это убирать за ним? – шепотом поинтересовалась я.

– Так он будет гадить по углам, – шепотом ответил кот.

– А с чего это он будет гадить по углам? – тихо удивилась я, понимая, что к туалету Чудовище явно приучено.

– Потому что он мне не нравится, – сладко прошептал кот. – Он целыми днями будет искать пятый угол только с одной целью – нагадить в него.

Чудовище задумалось, а потом ответило:

– Пытаетесь поймать меня? Да, я тоже продаюсь. Но! Моя цена деньгами не измеряется. Но сейчас речь о вашей цене! Какую цену вы просите за себя? Во сколько цените себя? Сколько вы стоите? Или есть тот, с кем я могу поторговаться за право обладание вами?

– Мышка, а какой сейчас курс нерва? – озадаченно заметил котофей. – Сколько стоит один нерв? Просто я, руководствуясь вышеизложенной философией, пытаюсь прикинуть, во сколько мне обошлась моя Мышка. Тэкс… Ага… При условии, что это была рассрочка с процентами… Считай – нервная ипотека на двадцать восемь лет… Я не могу даже представить такую сумму!

– Красавица, – усмехнулось Чудовище. – Я так понимаю, что вы цены себе не сложите. Помните, если кому-то нравится вещь, ему необязательно ее покупать… Ее можно украсть… Это же касается той вещи, которая не продается. То, чем вы сейчас занимаетесь, называется «набивание цены». Я подожду, когда вы ее «набьете» и озвучите.

– Мы умеем набивать не только цену, но еще и морду, – сладко заметил котишка. – Не узнаю его в гриме… Но кое-что мне кажется подозрительно знакомым…

– Вы превращаете людей в вещи? – озвучила я внезапную догадку, глядя вокруг себя.

– Нет, – покачало головой Чудовище. – Я просто стираю им память, придаю им настоящий облик и помогаю найти свое предназначение. Я хочу показать вам мою коллекцию!

Дверь открылась, и в комнату бочком вошел огромный зубастый сундук. Одно движение руки хозяина, и он открылся. В сундуке лежали украшения. Говорящие кольца спорили, кто из них красивее, браслеты мерялись каменьями… Чудовище протянуло руку и зачерпнуло оттуда связку золотых медальонов.

– Девушки с загадкой, – усмехнулся он. – Они себя таковыми считали. Но разгадать их проще простого. И теперь мне не хватает только одного – короны. Короны с бриллиантом. Жемчужины моей коллекции. Я смотрю на тебя и понимаю, что ты будешь из золота. И есть у меня подозрение, что в твоей груди настоящий алмаз. Пусть неграненый, но я сумею сделать его бриллиантом. Самая красивая женщина, сумевшая завоевать почти весь мир. Я хочу тебя. Хочу больше всего на свете. Я мечтаю увидеть тебя в своей коллекции, чего бы мне это ни стоило!