Книга Мой любимый враг, страница 44 – Лина Озерова

— От последней детали мужики особенно придут в восторг, — скептически заметила дама в платье для коктейлей. — За бриллианты-то платить придется им. Впрочем, как и за все остальное.

— А вот тут ты не права, — авторитетно сказала брюнетка. — Современная женщина сама покупает себе одежду. На деловые костюмы брать деньги у мужика просто неприлично. Так поступают содержанки и домохозяйки, а они сейчас не котируются. От мужчины же настоящая женщина принимает в подарок либо роскошные мелочи — супердорогое белье и украшения — либо автомобиль, коттедж за городом, Рождество в Лондоне и Новый год на Сейшельских островах, ну и прочие тому подобные вещи.

— А шуба? — опять съехидничала дама. — Шиншилла или норка относятся к роскошным мелочам или проходят по категории автомобиля?

— Дарить шубу — это банально. Раньше сказали бы — это слишком по-купечески. Перефразирую — слишком по-новорусски.

Дама пожала плечами:

— Ну а я не столь утонченна, и, если бы мой друг подарил мне шиншилловый палантин, я не сочла бы это дурным тоном.

— А я так и на норку согласна, — усмехнулась рыжая. — Я не столь передовая…

Ларисе надоело слушать эти норково-шиншилловые откровения, и она потихоньку переместилась к другой группе. Здесь обсуждали что-то вроде международных новостей.

— Слышали? — воскликнул низенький коротышка с аккуратной кругленькой лысиной на затылке. — До чего народ дошел! В Голландии издали чистую газету. Я тоже так хочу. А то требуют сто строк в каждый номер, вот и отдувайся.

— Как это — чистую? — недоумевающе спросила девушка в белой рубашке и джинсах. Черты лица у нее были чуть монголоидные, и на глаза спадала длинная косая челка. Лариса вспомнила, что видела эту девушку в «Акулах пера» — вроде бы она из «Московского комсомольца», и имя у нее какое-то странное…

— Очень просто, — весело сказал коротышка. — Два чистых газетных листа, без единой строчки.

— А название?

— Нет. Даже цена не проставлена.

— Какая прелесть! — воскликнула девушка и с чисто женской непосредственностью поинтересовалась: — А сколько же она стоит?

— Один доллар.

— И покупают?

— Еще как!

— В наш век стрессов… — авторитетно сказал небритый молодой человек в бесформенном свитере крупной вязки («И как ему не жарко», — подумала Лариса), — в наш век стрессов это очень полезное мероприятие. Если бы люди могли прожить хотя бы день без новостей, этот день продлил бы им жизнь на год.

Коротышка беспечно махнул рукой:

— Да фиг с ними, со стрессами. На самом деле просто работать неохота. Я понял это еще в девяносто первом, когда был первый путч и ГКЧП. После того как все кончилось, в редакции закатили грандиозную пьянку. И вот посреди всеобщего ликования меня вдруг осенило: елки-палки, это ж какая малина кончилась! Да этот путч — как маленький отпуск. Позавчера я встал — пошел на митинг, за свободу бороться, вчера — опять на митинг, при святом деле. Весело, шумно, девушки на тебя как на героя смотрят! А вот завтра встану — и никакого веселья, никаких девушек, изволь садиться к компьютеру и выдавать положенное количество строк.

Костлявая блондинка, похожая на скаковую лошадь, кокетливо погрозила длинным худым пальцем:

— Ты, Юрочка, известный лентяй.

— А я и не отрекаюсь, — легко согласился коротышка, — лентяй. Надо эту идею с пустой газетой продать нашему главному. Да что там продать — подарить, всучить насильно!

Коротышка был Ларисе очень симпатичен, и она уже приготовилась слушать, о чем он будет говорить дальше, как вдруг кто-то тронул ее за плечо:

— Здравствуйте.

Неужели у нее здесь тоже отыскались знакомые? Лариса обернулась: перед ней стояла высокая худощавая брюнетка. Суперкороткая стрижка, дымчатые очки в пол-лица, маленькое платье стрейч винного цвета. Полные губы брюнетки были накрашены ярко-красной помадой, такого же оттенка лак покрывал длинные острые ногти.

— Вы меня не узнаете?

Лариса смотрела на нее, вежливо улыбаясь:

— Простите, нет.

Брюнетка сдернула очки:

— А теперь?

Лариса вгляделась пристальнее — бог мой, это же та самая мадам из «Пингвина»! Только тогда она была не брюнеткой, а золотистой шатенкой, и без очков. Их знакомили, они даже чуть-чуть поболтали… Как же ее зовут?

Лариса чуть покраснела и неуверенно спросила:

— Вы Рита, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, не ошибаетесь, — рассмеялась Рита, демонстрируя крупные белые зубы. — Понимаю ваше замешательство, при нашей первой встрече я была другой масти.

— О, вы сейчас выглядите ничуть не хуже!

— Ну уж, рассказывайте! Черный цвет, конечно, не совсем мой, но что делать! Страсть к переменам меня погубит! Сегодня утром решила поэкспериментировать, и вот результат!

Рита фамильярно взяла Ларису за руку и повлекла к столику с шампанским.

— Вы здесь одна?

— Нет, с приятелем.

— С Андреем Ростиславовичем?

— Нет, не с ним.

— Ах, так… — Рита отпила маленький глоток, — Кстати, странно, что Максимова нет здесь. Вы не знаете почему?

Лариса недоумевающе взглянула на собеседницу:

— А почему Андрей Ростиславович должен здесь быть?

— Как это «почему»! Ведь «Арт-Фэнтези» фактически принадлежит ему.

На Ларисином лице отразилось такое искреннее изумление, что Рита могла быть довольна произведенным эффектом.

— Вы не знали?

— Нет. Я вообще и предположить не могла, что Максимов имеет хоть какое-то отношение к… ну, к художественному миру.

— Он сам — нет.

— Тогда как же… — Лариса запнулась на полуслове. Мысль, вдруг пришедшая ей в голову, была до того абсурдной, что просто не могла оказаться правдой.

— Хозяйка галереи — его жена, — прощебетала Рита.

У Ларисы ноги подкосились. Однако невероятным усилием воли ей удалось сохранить на лице выражение спокойного интереса.

— Да?

— А он вам разве не говорил? — Рита явно наслаждалась возникшей ситуацией.

— Нет. Просто, вероятно, к слову не пришлось, У нас деловые отношения.

В Ритиной улыбке можно было явно прочитать: «Как же! Так я тебе и поверила!» Однако вслух она проговорила:

— Жаль, жаль. А хотите, я вас сейчас представлю? Ирина — очень милая женщина, между прочим, моя хорошая приятельница, — Рита огляделась по сторонам: — Куда она подевалась? Может быть, в другом зале? Пойдемте посмотрим.

Она опять потянула Ларису за руку, но та мягко и решительно высвободилась: