Книга Легкие шаги безумия, страница 63 – Полина Дашкова

– Георгий Галицын, журнал «Смарт».

Регина вздрогнула, но на рукопожатие ответила. И тут же увидела, что в левой руке парень держит маленький диктофон.

– Веня, в чем дело? – Она подошла к мужу вплотную.

– Я… Мне стало нехорошо, – выдавил он, с ужасом глядя Регине в глаза.

– Мы просто разговаривали, – мягким извиняющимся голосом стал объяснять Галицын, – Вениамин Борисович сам назначил мне встречу. Может, вызвать врача?

– Сколько кассет вы успели записать? – быстро спросила Регина.

– Одну.

– Отдайте ее мне, пожалуйста.

– Почему? – удивился журналист. – Там записан обычный разговор, мы говорили о Тобольске. Я могу дать вам прослушать.

– Вы мне отдадите эту кассету и уйдете отсюда, – сказала Регина с вежливой улыбкой.

– Да пожалуйста! – пожал плечами Галицын. – Если вы считаете, что ваш муж мог сказать что-то неприличное, возьмите. – Он вытащил из диктофона микрокассету и протянул Регине.

– Не обижайтесь, молодой человек, – смягчилась она взяв кассету у него из рук и спрятав в карман юбки, – Вениамин Борисович сегодня не в том состоянии, чтобы давать интервью. Я знаю ваш журнал. Будет лучше, если вы придете в другой раз. Вениамин Борисович с удовольствием ответит на ваши вопросы. А сейчас – всего доброго. Извините.

Галицын быстро вышел из зала.

Кассета, которую он отдал Регине, оказалась чистой.

* * *

– Деточка, так нельзя. Выкидывать хорошую коляску только потому, что у нее отвалились колеса, – это транжирство. – Вера Федоровна чинно уселась на кухонный диванчик и повела плечами:

– Опять у тебя сквозняк.

– Вера Федоровна, хотите гречневой каши с грибами? – спросила Лена.

– Хочу. Но ты мне зубы не заговаривай. Лизонька, а ты куда смотрела?

– Коляска совсем сломалась, – вздохнула Лиза и отправила в рот ложку гречневой каши с шампиньонами, – но ты, баба Вера, не грусти. Я уже большая девочка, я буду ножками ходить. Хочешь, я покажу тебе мою обезьянку?

Лиза слезла со стула и побежала в комнату.

– Можно было отдать в ремонт. Куда ты мне так много кладешь? Я не люблю на ночь наедаться.

– Вера Федоровна, но Лиза правда уже может ходить по улице. Скоро станет сухо. Рано или поздно все равно пришлось бы эту коляску выбросить, – оправдывалась Лена, ставя перед ней тарелку.

– Тебе бы все выбрасывать! А вдруг вы с Сережей на второго ребенка решитесь? Что же, опять новую покупать? Такая отличная была коляска, немецкая, удобная, легкая.

– Баба Вера, смотри, какая у меня обезьянка! – закричала Лиза, вбегая в кухню. – Мы возьмем ее с собой в домодых, она там будет со мной вместе спать и кушать.

– Как ее зовут? Ты уже придумала ей имя? – спросила Вера Федоровна, рассматривая игрушечного зверька.

Раздался звонок в дверь. Взглянув в «глазок», Лена увидела Гошу Галицына.

Пока он снимал ботинки, в прихожую выбежала Лиза.

– Привет! – важно сказала она.

– Привет, ребенок. Как у тебя дела?

– Хорошо. У нас сегодня коляска сломалась. – Лиза побежала назад в кухню с криком:

– Баба Вера! Я назову обезьянку Гоша!

– Это кого же ты хочешь назвать в мою честь? Покажи. – Гоша вошел в кухню, поздоровался с Верой Федоровной и сел рядом с ней на диванчик. – Ну, в общем, я не против, – сказал он, взглянув на обезьянку, – очень симпатичный тезка.

– Гоша, это не тетка, это игрушечная обезьянка, – серьезно возразила Лиза.

Гоша подробно объяснил ей значение слова «тезка», Лиза слушала и важно кивала.

– У обезьянки Гоши-тезки был еще маленький стульчик, кроватка и посудка. Мы с мамой купили, – сообщила Лиза, когда он закончил, – но коляска о-очень сильно сломалась.

– Как это? – не поняла Вера Федоровна.

– Коляска сделала так, – Лиза глубоко вдохнула и выкрикнула во все горло:

– Ба-бах! Мы с мамой упали, а потом толстый дядька хотел взять меня на ручки. А я плакала.

– Ой, Лизонька, я совсем забыл! – Гоша вышел в прихожую и вернулся через минуту, держа в руках маленький набор пластмассовой игрушечной посуды в пластиковой упаковке – Смотри, как раз для твоей обезьянки.

– Спасибо! И ложечки есть, и чашечки! Открой скорей.

– Лена, я не поняла, – строго спросила Вера Федоровна, – что у вас сегодня произошло?

– Ничего, Вера Федоровна, – Лена поставила перед Гошей тарелку с кашей, – я же сказала, коляска сломалась прямо на ходу, я поскользнулась и упала, Лиза вместе со мной. Сейчас очень скользко.

– А куда делись игрушки, вы ведь сегодня утром ездили в магазин?

– Все рассыпалось, потонуло в грязи.

– А что за «толстый дядя»?

– Прохожий помог подняться.

– Ох, темнишь ты, девочка моя, – покачала головой Вера Федоровна. – Ладно, мы с Лизой пойдем спать. А вам выезжать через полчаса, встречать американца.

* * *

– Я был сегодня у Волкова, – сказал Гоша, когда они сели в машину, – знаешь, все так странно получилось. Я наконец дозвонился. Он назначил мне встречу у себя в офисе. У него потрясающий зал. Представь – шикарный офис, все сверкает, горничные, охрана, а зал для прослушиваний – как в каком-нибудь старом Доме пионеров. На стенах горны и барабаны намалеваны, стулья занозистые, скрипучие, все обшарпанное, ветхое. Я стал задавать ему вопросы – про детство, про маму с папой. Потом про юность. Он говорил вяло и скучно, я решил его подогреть, когда мы дошли до комсомольской молодости, спросил, а помнит ли он, как парился в ведомственной бане с группой журналистов из Москвы, как пил с ними водку и жарил шашлыки ночью на берегу Тобола. И тут с ним что-то произошло. Он резко побледнел, на лбу выступил пот, руки затряслись. Смотрит на меня выпученными глазами и спрашивает: «Кто вам рассказывал это?»

Я отвечаю, что рассказывала моя начальница и близкая подруга Елена Николаевна Полянская. Вы, говорю, наверняка ее помните. И тут он как заорет на весь офис: «Нет!» Сразу влетела секретарша, потом прибежала жена, потребовала, чтобы я отдал кассету. А я как раз перед этим вставил новую, чистую. Вот ее и отдал. Хочешь послушать?