Онлайн книга «Все пропавшие девушки»
|
– Не волнуйся. Займись лучше домом. – В доме разгром. Дэниел поиграл желваками. – Поэтому я и говорю: сиди дома. Всплеск сестринской любви миновал быстро – впрочем, как и всегда. Обычный наш с Дэниелом стиль общения. Мы усвоили его, когда заболела мама. Научились говорить одно, а подразумевать другое; расшифровывать лакуны между словами. Пикап Тайлера я поцарапала при Дэниеле. Мы тогда крупно поругались. – Ну ты и раззява! – заорал Дэниел, хлопнув дверцей с водительской стороны. – А на кой ты так близко припарковался? – парировала я. Тайлер стоял там же, все видел и слышал. Ни слова не было сказано о главном: о том, что папа дистанцируется от нас; о том, что Дэниел почти забросил школьные занятия; о том, что будет с нами, когда мама умрет. Нет, мы поссорились из-за неграмотной парковки, из-за царапины на куске железа; мы выясняли, кто виноват – я, потому что долго копалась дома, или Дэниел, потому что всю дорогу меня из-за этого пилил? Такой у нас был дикий способ справляться с горем. Такое мы практикуем до сих пор. – Раз я и так уже отпросился на целый день, – сказал Дэниел, – я тебе помогу навести порядок в доме. Подтекст: «При такой сестре все приходится самому делать». * * * Вещи были не на своих местах. Я застыла в дверном проеме, Дэниел подвинул меня плечом. – Он здесь был, – сказала я. Дэниел, успевший шагнуть в прихожую, резко развернулся. – Что? Кто? Я захлопнула дверь, прислонилась к ней, едва дыша. – Этот коп. Он проник в дом. И я указала на обеденный стол. На столе царил хаос – но это был мой хаос. Потому что я разбирала всякую мелочовку. Раскладывала по коробкам. Сортировала не в соответствии с назначением, а по принадлежности к тому или иному периоду времени. В одну коробку – вещи из детства, в другую – новые, ни о чем мне не говорившие. В третью – все, что напоминало про мои восемнадцать, про Коринну, про ее исчезновение. Были еще предметы, которые я не знала куда деть; они валялись неприкаянные. Теперь этот хаос являл попытки упорядочить его. Чужие попытки, не мои. Кто-то рылся в вещах, перекладывал их по своему усмотрению. Например, потрепанная, с загнутыми уголками страниц книжка «Все о ремонте», найденная мной в кухонном шкафу, лежала себе спокойно среди общего разгрома. Незваный гость открыл ее на той странице, где я сделала закладку, и не потрудился закрыть. Квитанции с едва различимыми датами были пересортированы. – С чего ты взяла? – спросил Дэниел. – Как ты вообще ориентируешься в этом бардаке? – Говорю тебе – в доме кто-то был. Вещи лежат иначе. Дэниел уставился мне в глаза, смотрел долго, потом, видя, что я выдерживаю взгляд, скомандовал: – Проверь другие комнаты. Перескакивая через две ступени, я метнулась наверх, в свою спальню. Если коп искал следы пребывания Тайлера, он наверняка начал со спальни, так ведь? Но нет: спальня была в том же виде, в каком я ее оставила; даже верхний ящик комода, не задвинутый мной, спешившей перехватить копа на подступах к террасе, остался в том же положении. Папина комната, почти пустая, с пустым шкафом, где позвякивали металлические «плечики» и пылилась пара тапок да рабочих штанов, тоже не привлекла гостя. А вот в старой Дэниеловой спальне, куда папа в последние годы тащил всякий хлам – в старой Дэниеловой спальне точно шарили. Переставляли коробки, ворошили бумаги; не пытались скрыть следы обыска. На лестнице раздались шаги. Дэниел протопал по коридорчику, тяжело задышал над моим плечом. – Ну что, Ник? – Сам видишь. Здесь копались. Дэниел окинул взглядом свою старую спальню. И беспорядок в ней. Беспорядок, оставленный папой. – Выходит, искали не Тайлера, – заключил он. – Ты прав. Дэниел оперся рукой о дверной косяк. Движение было размеренное, слишком размеренное. После той ярмарки он никогда не бил кулаком в стену; даже досадуя, не пинал колесо машины; не позволял себе топнуть ногой. Вдруг кто-нибудь заметит? Вдруг усмотрит в этом стиль поведения? Но Дэниел переигрывал; из кожи вон лез, чтобы казаться уравновешенным. Это его выматывало. Он молча развернулся и пошел вниз по лестнице. Я последовала за ним. На первом этаже Дэниел проверил оконные блокираторы; немилосердно тряс каждое окно, пока не убеждался, что его не открыть. – А ты вообще дом запирала, Ник? Сама видишь – никаких признаков взлома. – Конечно, запирала. Только ведь на задней двери замок сломан. Дэниел расширил глаза, тихо выругался, прошел через кухню, изо всех сил себя контролируя. Подергал дверную ручку, и дверь поддалась. Мои слова подтвердились. – Вот, а ты не верил, – сказала я, уперев руки в бока. Дэниел принялся крутить ручку, будто желая доказать: замок-то в порядке, а вот я – растрепа безалаберная. – Он что, и раньше не работал? Еще когда ты приехала? – Ну да. – Ты уверена? – Уверена ли я? Да, Дэниел. Я уверена. Господи! Ярость, которую Дэниел слишком старательно сдерживал, сыграла с ним злую шутку – заляпала лицо, совершенно багровое, тошнотворно-белыми пятнами, вместо того чтобы пустить красные пятна по белому фону. – Так какого черта ты мне не сказала? Какого черта слесаря не вызвала? Чем ты вообще тут занималась? – А смысл? Сам подумай: когда это замки и засовы сдерживали бандитов? Тут главное – мотивация. «Демонстрируй здравый смысл. Сохраняй спокойствие». Слова Эверетта, в высшей степени разумные, на моих родных не действуют. У нас в семье другой стиль общения. – Никогда не сдерживали. Но свежевзломанный замок был бы доказательством. Как и разбитое окно или отпечатки на стекле… – Брось, Дэниел. В доме, по сути, никто не живет; ни одна вещь не пропала. Копы даже дело заводить не станут, спишут на подростков. Всем плевать. – Не всем, – возразил Дэниел. Я сглотнула. Сделала вдох. Попыталась сосредоточиться, найти рациональное объяснение. – Может, это Тайлер. У него есть ключ. Еще с тех времен… Дэниел издал долгий горловой звук, то ли ко мне относившийся, то ли к Тайлеру. – Может, он заскочил, чтобы починить кондиционер. Может… Дэниел поднял руки, шагнул в мою сторону. – Вот Тайлеру делать больше нечего, только над кучей хлама медитировать да в бумажках рыться! – Дурак, – буркнула я. И щелкнула выключателем – вдруг кондиционер действительно исправлен? Господи, хоть бы он был исправлен. Тайлером. Потому что мысль о незваных гостях вызывала у меня тошноту. Словно кто-то проковырял дырку в виртуальной «коробке», и имена, что там хранились, полезли наружу, завихрились смерчем – безжалостным, разрушительным. |