Книга Никто не заплачет, страница 39 – Полина Дашкова

Однажды вечером к Захару пришли гости. Один маленький, чуть выше Коли, с плоским темным лицом, бритой налысо головой и глазами-щелочками. Эти глазки быстро окинули Колю с ног до головы, словно прощупали, каждую косточку насквозь просветили.

Другой длинный, узкоплечий, с обвислыми серыми усами. Его Сквозняк уже видел один раз, в ресторане. На правой руке у него не хватало пальцев. Вместо мизинца и безымянного смешно шевелились короткие обрубки. Коле понравилось, как он курит, зажимая папиросу между этими обрубками.

– С нами не сиди, – мрачно сказал Захар, – иди спать. Поздно уже.

Такое было впервые. Обычно Захар разрешал ему сидеть при взрослых разговорах, только велел молчать и не влезать. Потом отвечал на вопросы, кое-что объяснял. Не все, правда, лишь то, что считал нужным. А сейчас отправляет спать.

Ну ладно, спать так спать. Однако стены в панельном доме совсем тонкие, тахта стоит у той стены, за которой кухня. Отлично все слышно, даже не надо специально ухо прижимать. Коля очень быстро умылся, почистил зубы и прошмыгнул в комнату. Конечно, кусок разговора он пропустил. Сейчас было слышно, как Захар говорит:

– Нет, я сказал. Он уже свой срок мотает, с рождения. И статья у него на всю жизнь.

– Это можно исправить. – Высокий голос с небольшим акцентом принадлежал узкоглазому.

– А на фига? – Беспалый чуть шепелявил, говорил с тяжелым придыханием, Где еще такого форточника найдешь? Пока он дебил, с него вообще никакого спроса. Я вот о чем миркую…

Беспалый перешел на быстрый шепот, и Коля ничего не мог разобрать. Но он уже понял, речь идет не о ком-нибудь, а о нем, о Сквозняке.

– Нет. – Захар даже кулаком по столу шарахнул. «Почему они смеют с ним спорить? – тревожно подумал Сквозняк. – Он же главный! Одного его „нет“ достаточно. А он дважды повторил».

– Как хочешь, – спокойно произнес узкоглазый, и послышался звук отодвигаемой табуретки. «Уходят, – понял Коля, – не договорились…»

– Подожди, Монгол. – В голосе Захара мелькнули даже какие-то просительные нотки.

– Решай, Захар, решай сейчас, – они опять сели, – он тебе не сын. И усыновить ты его не можешь. У вора нет семьи. А пацан – это уже семья. Тебя заметут, что с ним станет? – Монгол говорил спокойно и рассудительно. – Ты хочешь, чтобы я его учил десять лет. А я хочу, чтобы он влез в форточку. Один раз. Мне надо получить свою вещь. Пусть он поможет.

И Захар согласился.

Когда гости ушли, он тихо вошел в комнату и сел к Коле на кровать. От него сильно пахло табаком и перегаром.

– Не спишь, небось? – спросил он шепотом.

– Нет, – ответил Коля и открыл глаза.

– Этот узкоглазый умеет убивать одним ударом, без всякого оружия, – начал Захар, – он никогда не болеет, может не есть и не спать по несколько суток. Он почти не чувствует боли, если его бьют. Но его никогда не били. Его невозможно ударить, он всегда опередит. Он – самый свободный человек из всех, кого я знаю. Он свободен от себя самого. Ты понимаешь меня, Сквознячок?

– Понимаю, – кивнул в темноте мальчик.

– Я вор, – продолжал Захар, – вор в законе. У меня никогда не будет семьи. Не имею права. Есть среди нас такие, которые плодят детей по всей России и забывают, как кого зовут. Но я другой. Я всегда хотел иметь сына, пацана, как ты. Я не могу тебя усыновить, хотя мне этого хочется. Я не живу долго на одном месте, меня в любой момент могут взять за жабры, и мусора, и свои. Я не хочу, чтобы ты хлюпал в дерьме. Монгол обещал научить тебя многому. Таким, как он, ты не станешь. С этим надо родиться. Но сумеешь стать свободным. И это будет твой главный капитал на всю жизнь. Однако, Сквознячок, ничего не бывает задаром. Чтобы Монгол взялся тебя учить, ты должен ему помочь. Пойти на дело. Понимаешь?

Мальчик быстро кивнул, и Захар заметил, как заблестели в темноте его глаза.

– Ты хочешь стать вором, малыш? – тихо спросил он.

– Хочу.

– Почему?

– Мне это нравится.

Захар хрипло откашлялся, вышел на кухню, вернулся с папиросами, закурил.

– Ты думаешь, это только рестораны, шикарные бабы, много денег и никакой работы? Ты думаешь, это легкая и красивая жизнь?

Он сидел, тяжело сгорбившись, опустив голову, и показался вдруг Коле таким старым, усталым, беспомощным.

– Нет, – медленно проговорил мальчик, – я так не думаю. Я хочу стать вором потому, что всех ненавижу. – Он промолчал и добавил совсем тихо:

– Всех, кроме тебя.

Остаток ночи Коля провел без сна. Он лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок и обдумывал предстоящее дело. Ему всего одиннадцать лет, а он уже идет на дело, серьезное и рискованное.

Ему предстоит по пожарной лестнице добраться до четвертого этажа и влезть в форточку. Потом он должен очень быстро и тихо пройти в прихожую, отпереть входную дверь. Остальное его не касается. Они войдут в квартиру, он выйдет и сразу убежит. Захар будет ждать его в машине за углом. И все.

Нельзя сказать, чтобы маленький Сквозняк волновался, а тем более трусил. Ему было жаль, что он не останется в квартире, не увидит, как все произойдет.

– Ты сразу убежишь, – несколько раз повторил Захар, – сразу. Понял? Если вдруг кто-то проснется, ты услышишь. Будет тихо, квартира большая. Спят в спальне. Если вдруг шаги или шорох, ты все равно успеешь добежать до прихожей. Главное, старайся не шуметь и ни в коем случае не зажигай свет. Можешь осветить фонариком замок. Но только на секунду.

– А сколько в квартире будет людей? – спросил Коля.

– Двое. Мужчина и женщина.

– Молодые?

– Не очень. Женщина молодая, а профессору за пятьдесят.

– Хозяин квартиры – профессор?

– Да. Археолог. Древний Восток изучает.

– А женщина?

– Не знаю. Спи.

– Ты меня заберешь из интерната? – тихо спросил мальчик.

– Да.

– Я буду жить с тобой?

– Нет. Ты будешь жить в другом интернате, с нормальными детьми. Это специальная спортивная школа. Монгол преподает там вольную борьбу. А я буду брать тебя на каникулы и на выходные.

– Тебе не дадут. Если ты меня не усыновишь, тебе не дадут. Наша директриса отпускает меня с тобой по блату. А там блата не будет.