Книга Только не Айви Покет!, страница 22 – Калеб Крисп

А-а, мисс Фрост! Кислая гувернантка… Я перевела дух.

— Ну да, возможно, она меня слегка обеспокоила, — сказала я. — По-моему, она просто помешалась на этом камне.

— Мне кажется, ты ей не нравишься, — заявила Ребекка.

— Мисс Фрост просто ужасная гувернантка, — заметила я. — Зачем леди Амелии понадобилось нанимать американку? Строгая, начисто лишённая чувства юмора, толстая одинокая британка — вот какой должна быть настоящая бонна.

— Раньше у нас была гувернантка из Уэльса, — с нежностью в голосе сказала Ребекка. — Мисс Рочестер. Она была чудесная.

— Какое совпадение! — воскликнула я. — Мою гувернантку тоже звали мисс Рочестер. Она была славная. Однорукая, а как чудесно вязала!

Лицо Ребекки вытянулось:

— Это правда, Айви?

— Да уж надеюсь. Но вернёмся к твоей мисс Рочестер — что с ней стало? Она вышла замуж? Хорошие гувернантки всегда выходят замуж.

Ребекка покачала головой:

— Она исчезла.

— Исчезла? — Я вдруг ощутила живой интерес к беседе. — Что ты хочешь сказать, дорогуша?

— В прошлую пятницу мы проснулись, а её уже нигде не было, — полным печали голосом пояснила Ребекка. — И ни записки. Ни адреса. Ни объяснения.

— Ну надо же, — покачала головой я. — Какая потрясающая загадка! Мой дядюшка тоже однажды исчез. В клубах дыма. И больше никто не видел его до самой весны.

Ребекка ничего не говорила. Только ломала руки и смотрела вдаль.

Я спросила:

— И с тех пор вы ничего не слышали о мисс Рочестер?

— Ни слова, — безжизненным голосом отвечала Ребекка. — Она прожила у нас два года. Это больше семисот дней. Семнадцать тысяч пятьсот двадцать часов. А потом раз — и нет её. — Она посмотрела на меня. — С людьми так бывает, верно?

— Хочешь сказать, они исчезают?

— Они теряют время.

Бедняжка совершенно свихнулась. Кто способен уследить за этими дурацкими числами? Я изо всех сил постаралась вернуть разговор к делам насущным. В этой истории была какая-то тайна. Я чувствовала.

— Так ты говоришь, мисс Рочестер исчезла в пятницу?

Ребекка с тоской кивнула.

Я нахмурилась:

— Но как же вам удалось так быстро найти новую гувернантку?

— Тётя Амелия встретилась с мисс Фрост в поезде в тот самый день, когда исчезла мисс Рочестер, — ответила Ребекка. — Оказалось, что мисс Фрост проделала долгий путь из Америки, чтобы стать гувернанткой в одной лондонской семье. Но они внезапно уехали в Австралию. Мисс Фрост читала в поезде роман тёти Амелии — из-за этого у них и завязалась беседа.

— Леди Амелия написала роман?

— «Летняя буря». Только его никто не купил — то есть никто, кроме мисс Фрост. Как бы там ни было, они разговорились, и к тому времени, когда поезд прибыл в Лондон, тётя Амелия взяла мисс Фрост к нам гувернанткой.

— Надо же, как мисс Фрост посчастливилось, — заметила я. В голове у меня вихрем проносились зловещие предположения о бедной мисс Рочестер. — Должно быть, это был перст судьбы.

Ребекка покачала головой:

— Сомневаюсь.

После обеда я решила пойти в библиотеку и почитать роман леди Амелии. По пути туда я увидела, как из кухни выскочила горничная. В руках у неё была миска с водой и влажное полотенце, а на лице такое выражение, будто она вот-вот расплачется. Страдалица объяснила, что у леди Элизабет приступ головной боли, которые случаются с ней время от времени. И как всегда в таком состоянии, старая леди превращала жизнь всех окружающих в ад.

Разумеется, я знала, что делать.

Я нашла леди Элизабет в маленькой столовой возле кухни. Одетая в чёрный шёлковый халат, она лежала на кушетке. Под её сморщенную голову кто-то подсунул подушку. Леди Элизабет бормотала что-то о том, что её жизнь — сплошная боль.

— Вы ужасно выглядите, — непринуждённо заметила я, поставив на столик корзинку, куда заранее собрала всё необходимое. — И часто у вас бывают головные боли?

— Постоянно! — огрызнулась старая вешалка. — Мои страдания просто чудовищны. Будущее для меня — тяжкое бремя. Слава богу, у меня есть Матильда. Если бы не она, жизнь моя была бы вовсе безотрадна.

— А как же Ребекка? — настойчиво напомнила я. — Она ведь тоже ваша внучка.

— Бестолковая, неуклюжая девчонка! Нет, Матильде, и только ей, принадлежит будущее Баттерфилд-парка. — Старуха потрясла костлявым пальцем. — Она станет моей наследницей!

— Советую вам поменьше думать о своём наследии и побольше — о своём носе. — Я промокнула нос старухи носовым платком. — Высморкайтесь как следует, дорогуша, не держите в себе!

Леди Элизабет резко оттолкнула мою руку и выдохнула:

— Да как ты смеешь!..

Я вгляделась в её пылающие гневом глаза, и моё сердце вдруг переполнила жалость. Как, наверное, ужасно быть такой старой и несчастной!

— Леди Элизабет, вы же не виноваты в том, что выглядите как морщинистый мешок костей! Более того, мне даже кажется, что, возможно, милосерднее было бы вытащить вас из дома и пристрелить.

Она ахнула, кошка испуганно спрыгнула с кушетки и убежала прочь.

— Помогите! Кто-нибудь, помогите!

— Но я совершенно уверена, вы превратились в столь жалкую старую перечницу только из-за головной боли. — Я уселась на коленях на кушетке возле старухи. — К счастью, я знаю отличное средство. К целительству у меня настоящий талант.

С этими словами я обмакнула носовой платок в чашку крепкого мясного бульона и приложила его ко лбу леди Элизабет.

— Что ты делаешь?! — зашипела она.

— Будьте умничкой и закройте варежку. — Я достала из своей корзинки разрезанную напополам луковицу. — Конечно, лучше всего получается, если использовать столовый нож и штопор, но сойдёт и так. — Я протянула ей половинки луковицы. — Возьмите по одной в каждую руку.

— Это ещё зачем? — рявкнула она. — Слезай с кушетки!

— Хоть раз в жизни сделайте, как вам говорят.

Она фыркнула, однако лук взяла. Я тут же обхватила кисти её рук и сжала, чтобы лук вдавился ей в ладони:

— Это уймёт боль в висках.

— Вздор!

Достав из корзинки стебелёк лаванды, я оторвала цветок, разрезала его надвое и засунула половинки старухе в ноздри. Не успела леди Элизабет и слово сказать, как я принялась осторожными круговыми движениями массировать ей лоб. Через равные промежутки я велела своей пациентке глубоко вдыхать запах лаванды. И время от времени дула ей в лицо.

Через минуту или две, самое большее — пять, старая вешалка притихла, дыхание её сделалось ровным и медленным. Тогда я вытащила лаванду у неё из носа и забрала лук.