Онлайн книга «Мудрец. Сталкер. Разведчик»
Печкин ещё раз оглядел зал. Батюшка сидел на своём привычном месте. Юкка-Пекка играл в шашки с Дуче, а шашками им служили стопочки с коньяком и, судя по цвету, самогоном. Техас выговаривал Огоньку за какую-то провинность… – Никто не… того? – сказал журналист. – Гудвина повели в госпиталь Идол и Коломбо, – сказал Матадор. – Коломбо ведь с военными вась-вась, не то что мы. Но чувствуется какая-то напряжённость. Только что вертолёт над нами пролетел… Мы ещё хлебнём с этим генералом Чипизубовым… – А Большой? – сказал Печкин. – Что слышно? – Может, вот Киндер знает… – Всё по-прежнему, – сказал Киндер. Маленький сталкер сидел за столом с Синильгой, и при этом казалось, что они одного роста. – Секретарша в истерике. Какие-то типы крутятся в офисе. Но! Истерику она имитирует, а Зойка баба хитрая. Теперь им до информации не добраться. От Большого – ничего. Или она по телефону сказать не может – наверняка прослушивают. Я, наверное, съезжу туда и всё выясню… – Сиди, – сказал Матадор. – Тебя там просто арестуют. Допрашивать начнут… – Я ничего не знаю, – сказал Киндер, – но! Под пыткой могу выдать всё и всех… – Теперь не пытают, – сказал Пилюлькин. – У них нынче есть штучки покруче пентотала… А к нам нынче машина с медикаментами не пришла. Водила звонил – не пропускают. И жаловаться некому… – То ли в России правительство поменялось, то ли у нынешнего настроение поменялось, – сказал Матадор. – Три года жили спокойно, неужели опять воевать будем? – Вряд ли, – сказал Пилюлькин. – Просто будут нам нервы мотать да бабки качать. Так что за машину мне из больничного фонда придётся платить… – И ни одного артефакта сегодня не принесли! – обиженно сказал месье Арчибальд, подливая дорогому гостю Топтыгину из чайника в сомнительное блюдечко. – Только и умеете, что кулаками махать. В следующий раз будем драчунам чибышки отрезать! – Во как спелись старый да малый! – восхитился Матадор. – Колчак, у тебя конкурент обрисовался! – Погодите, – сказал бармен. – Вот возьмут Зону опять в блокаду, так он один нас кормить будет… – Я так мыслю, – вдруг сказал Топтыгин. – Набольшего у вас не стало, и пошла разнобоярщина… – Устами младенца да мёд пить! – воскликнул Матадор. – Топтыгин, ты ведь ещё ни разу с людьми не выпил! Сидите с Белым где-то в схроне… – У нас не схрон, – важно сказал Топтыгин. – У нас заимка. Добрая, тёплая, мы в Зоне-да не дикуем… Нам русская хмель не надо. Кто пьёт – с сатаной беседу ведёт. Кто курит – бога из себя турит… – Вот и у Батюшки конкурент, – сказал Матадор. – Ахтунг, ахтунг! – сказал Колчак из динамика. – Идол и Коломбо! Мокрые! Вы же не знаете, что дождь идёт… – Плащи в тамбуре снимайте! – крикнула Синильга. – Не разводите лужи на полу… Идол с порога потребовал коньяку; Коломбо ёжился, била его дрожь какая-то… – Определили? – сказал Матадор. – Всё нормально с Гудвином, – сказал Коломбо. – Но потерял много крови. Мы с Идолом сдавали, вот и задержались… – Понятно, – сказал Матадор. – А я-то думаю – что это тебя так корёжит? – Да не потому, – сказал Коломбо. Своё прозвище он получил не из-за дедуктивных способностей, а из-за некоторого сходства с актёром Питером Фальком. Конкретно – из-за косоглазия. – Просто у вояк как-то стало неуютно. Нет, не хамили, не задирали. Обращались исключительно вежливо. Только глядели на нас, как на покойников… – Одно к одному, – вздохнул Матадор. Раздался грохот – это Идол не усидел на высоком барном табурете. – Вот псы, – сказал Пилюлькин. – Сколько они из него выкачали? Тысячу кубиков? Нельзя же после этого пить… И я как-то мимо ушей пропустил… Топтыгин! Неси его ко мне, капельницу будешь держать! Топтыгин, о чудо, повиновался. – Много они из нас нацедили, – сказал Коломбо. – Честно говоря, еле добрались… – Вот пакостники, – сказал Матадор. – Стрелять не стреляют, а мелкими гадостями всё же занимаются. Прямо как страны Балтии. И не накормили, и шоколадку не дали? – Спасибо, что свинцом не накормили, – сказал Коломбо. – Был бы с нами Белый… – Ешь, Олег, – сказала Синильга. – Арчибальд велел тебе ещё клубники принести… Она не фонит, проверяли… – Считай, двух бойцов вывели из строя, – сказал Матадор. – Да у них ведь ещё и Ниндзя с Гудвином! И Кобра, наверное! Это всё на войну похоже… – Не посмеют, – сказал месье Арчибальд. – Кто им артефакты будет носить? Крупная буржуазия привыкла ко всяким штучкам вроде «ягодок». Их «чернобыльской виагрой» там называют… Вся нынешняя фармакология для богатых держится на хабаре нашем… – Они всё могут сделать, – сказал Матадор. – Введут нам продразвёрстку, нормативы установят… – Та мы разбежимось видсилля, – сказал Мыло. – Шукай тады нас по усий земли… – Счета наши заморозят, – продолжат седой сталкер. – Большого отправят верхонки шить… – Ахтунг! Машина! – крикнул Колчак и открыл дверь тамбура. Сталкеры, трезвые и не очень, мигом порасхватали автоматы или что уж у кого было. Но оказалось, что это миротворцы привезли Кобру, после чего немедля отъехали. – Ну, одной бедой меньше, – сказал Матадор. Кобра сбросила чужую офицерскую плащ-палатку и разрыдалась. К ней подбежала Синильга, начала уговаривать, чтобы выпила немножко… Кобра поведала сквозь слёзы, что ей бы точно не уйти с российской военной базы, если бы не голубые каски. Майор Дюпре оказался настолько любезен, что его самого чуть было не арестовали, но за ним был французский взвод сопровождения, а устраивать войну ещё и с миротворцами было опасно… – Рауль может, – сказал месье Арчибальд. – Он не дипломат, он в Уганде реально воевал, выводил европейцев… – Ну да, – сказал Матадор. – Теперь он будет считаться самым отважным офицером «зет-форс», если осмелился так углубиться в Зону… – А Толик там остался, – сказала Кобра. – Правда, Рауль обещал приглядеть, да я ещё Толиковым родителям в Москву позвонила. У него очень крутые предки. Я уж врала-врала его мамаше, ведь не скажешь же ей, что я простая официантка… – Так и она не из графьёв, – утешил её Матадор. – И ты, Дуся, не простая официантка. Ты не гастролёрша, ты одна из нас. Мы все это помним. А кто забудет – напомним… И выразительно посмотрел на Огонька. Тем временем мастер Марконя наладил своё хозяйство, и включились окна-дисплеи, только смотреть было уже не на что – за пределами бара стояла обычная дождливая ночь. Печкин, которого сморил не коньяк, а сегодняшний жуткий день, уже уронил голову на стол, но его разбудил восторженный рёв сталкеров: |