Онлайн книга «Мудрец. Сталкер. Разведчик»
Что он несёт? Может, «трава» крепка, «колёса» наши быстры? Но покойная Индира Ганди кое-что прояснила в моём бедном сознании. – Сикхи! – радостно вскричал я. – Сикхи, а не психи! И тут же снова сник – что делают сикхи в Сибири, пусть даже в такой жаркий день? Конечно, задумался-то я вслух. – Нет, борода, ты точно старовер! – воскликнул капитан Денница. – От этих сикхов совсем продыху нет! – он хихикнул. – Они зимой прибыли, в самые морозы, на Крещенье. Помёрзло их – несчитано! Потом догадались, пристроились к одиночкам да разведёнкам, вот и выжили… Теперь лютуют, стреляют во всё, что движется. И не возрази – в Комиссии сказали: если вам сикхи не хороши, вообще чертей-хохлов пришлём, тогда узнаете… Ты, борода, полный мракобес – не стесняйся! Я же знаю, что вы газет не читаете, радио не слушаете, чужими людьми брезгуете… – Да нет, я не старообрядец, – сказал я и вроде даже устыдился этого. – Я… Я в их деревне жил, песни записывал… Врать было стыдно, говорить правду – бессмысленно… – Песни он записывал! – засмеялся капитан. – Солнце всходит и заходит! Ладно, Светозар Денница на тебя стучать не станет. С Дону да с моря выдачи нет. Аусвайс у тебя в порядке? – В порядке, – поспешно заверил я. – Только паспорт я не менял, может, вы и вправду на биометрию перешли? Я достал из внутреннего кармана книжицу цвета запёкшейся крови. Денница недовольно глянул и сказал: – Разве это паспорт? Фуфло это, а не паспорт! Нынче у законопослушного гражданина Земли вместо паспорта чвель! – Какой чвель? – испуганно спросил я. – Вот же темнота! – досадливо сказал капитан. – Теперь каждому гражданину выдают после генетической проверки чвель. Он тебе и аусвайс, и брачное свидетельство, и санитарная книжка, и военный билет, и водительские права… Водила полез в бардачок, вытащил какую-то бирку на шнурке и сунул её мне. Я полез в карман, вооружился очками и стал рассматривать чвель. Это была костяная на вид и пластмассовая на ощупь желтоватая пластинка неправильной формы с закруглёнными краями. Пластинка была разрисована продольными и поперечными линиями, концентрическими кругами, примитивными человеческими фигурками и многоногими рогатыми зверями. Более всего чвель походил на варварский амулет вроде чуринги австралийских аборигенов. Последние слова я, как оказалось, опять произнёс вслух. – Правильно! – сказал Денница. – Как раз в Австралии сохранились несколько подлинных натуральных чвелей из лопаточной кости арида. Мой-то, конечно, из пластика, как у всех людей. Аридовый чвель простому человеку нипочём не полагается! Разве что чудом… – И что всё это значит – кружочки, человечки? – Это – мой жизненный путь, полный приключений и опасностей! – гордо сказал капитан Денница. – А также генетическое свидетельство. Если хочешь знать, я из клана Синего Лена с небольшой примесью этих… как их… лузоргов, что ли… Это и по причёске видно! Капитан снял фуражку и повернулся, как мог, ко мне затылком. На затылке волосы были поделены на несколько хвостиков, наподобие оленьих. Где-то я видел такие хвостики, только вспомнить не мог… И странное родимое пятно где-то видел… – В Крайске первым делом к парикмахеру пойду, – сказал Денница. – Надо готовиться, блюсти традиции. А то я тут в тайге с вами совсем одичал… «Первым делом к психиатру тебе надо», – чуть не ляпнул я, но произнёс только: – Да, большие у вас перемены, совсем я от жизни оторвался… Потому что не пешком же идти! Да пора бы уже и привыкнуть к тому, что тихим и безобидным безумцам дозволено жить среди нормальных людей. Но сколько их нынче осталось, нормальных-то? Неугомонный мой язык всё же повернулся спросить: – А что, неужели наши должностные лица в этих чвелях разбираются? – Уес! Ты не поверишь – даже милиция! Они на специальных курсах обучаются. Менты, конечно, в наших чвелях видят только негатив – судимости там, алименты, кредиты невыплаченные… Или что зачат постом… Я вздрогнул. – Понятно, чвель при предъявлении лучше в купюру завернуть, тогда и будет он хороший, позитивный… Видно, до бескорыстных ментов даже шизофреники не додумались ещё… «Герцогиня де Шеврез» между тем неуклонно продвигалась вперёд, сминая заросли иван-чая. – Пух этот холерный всё время решётку забивает, – пожаловался капитан. – Надо же было к цвету подгадать… – Двадцать километров делаем, – сказал я, чтобы отвлечь водилу от навязчивых идей. – Неплохо. – Можно и все тридцать, но лучше не рисковать. С этими словами Денница притормозил, достал из того же бардачка трубку и набил её. Я хотел было предложить свою помощь, но трубка каким-то образом задымилась сама, словно в неё был встроен и прикуриватель. – Сам-то не смолишь? – спросил капитан. – И не смолил, – сознался я. – Счастливый, – сказал Денница. – А мне-то в городе каково! Седой, да ещё и задымишь, по привычке, на улице… тут тебе и кранты! Уес! Или антиникотиновый патруль, или сопляки-отморозки… Не отравляй, падла олдёвая, нашу юность! И забьют до смерти… Если потерпевший курил – считается смягчающее обстоятельство… – Светозар Богданович, а где вы капитанили? – с подчёркнутой вежливостью спросил я – всё с тем же намерением вернуть собеседника к реальности. – На северных реках в основном… – А куда ходили? – Плавали и в Мангазейск, и в Юрлу, и в Черединку… Только недавно в Крайск перебрался. Слово «плавали» меня несколько напрягло. – Речной волк, значит? – Уес! Речной волк, – тряхнул сивой чёлкой Денница и выпустил клуб душистого дыма. – Это хорошо, – неизвестно почему сказал я. – А как называлось ваше судно? – Дизель-электроход «Механик Гаврилов» класса «река-море-река», – гордо сказал капитан. – Полста узлов давали! «Полста узлов» я покорно проглотил и спросил только: – А кто такой механик Гаврилов? – Вот же темнота чалдонская! – рассмеялся речной волк. – Механик Гаврилов – это второй или третий муж актрисы Людмилы Гурченко! – Вопросов нет, – поспешно заверил я, хотя вопросов было навалом, и сыпались они, как из худого мешка: – А отчего же китель не морской? И нагайка? – Так я же ещё и капитан Алдинского казачьего войска! Корни мои на Дону, вот я к местным и приписался… – Вы говорите «капитан» – в смысле есаул? – Ну дак уес… в смысле… Он самый… Да брось ты, борода, выкать! Тут у нас не выкают! Казаки мы самые коренные, шашкой вскормленные, в седле лелеянные, не сомневайся! |