Онлайн книга «Лисье зеркало»
*** Луиза заметила, как фрекен Монк прохаживалась по огражденному невысокими перилами верхнему ярусу, который позволял ей видеть весь швейный цех. На Лу это почему-то производило гнетущее впечатление, будто она в чем-то провинилась. Пока провели только одну лекцию – об упадке страны до казни Иоганна Линдберга, государственного преступника. Герр Юнсон проникновенным голосом рассказывал, что рабочие страдали от низких зарплат из-за оттока средств в Олонскую Империю по вине короля-предателя. Слушая его, Луиза восстанавливала в памяти картины из прошлого: вот они с Гуннивой едут в карете, вот они среди веселой и пестрой толпы горожан… Все выглядели счастливыми и довольными жизнью, ничто не предвещало беды. Однако только для Луизы было очевидным: мало что в этой лекции походило на правду. Со дня последнего собрания уже прошло некоторое время, но в жизни фабрики не произошло никаких ощутимых изменений. Луиза думала, что и она могла бы внести предложение, как улучшить жизнь всех швей: за машинками они сидели на жестких лавках, согнувшись и не имея возможности расслабить спину. К концу дня спина уставала так сильно, что ей приходилось по часу лежать на полу в общежитии, чтобы утихомирить боль в позвоночнике. Другие женщины тоже жаловались на это между собой. Идея Луизы заключалась в том, чтобы приколотить к лавкам самые простые спинки, но она сомневалась, подойти ей самой или отправить более бойкую подругу к неприступной фрекен Монк. – А к мужу моему в доки вовсе не наш красавец-мужчина приходил, помните же его? – продолжила беседу с соседками по ряду круглолицая Маришка. Все закивали: Фабиан был самой популярной темой для разговоров. – Мелкий такой, плюгавенький, смех один; его и не слышно было, за гулом-то мужиков! Даже на ящик влез, чтобы привлечь внимание. Но говорил вроде все то же самое. Повезло нам, да, Лиза? – обратилась та к Луизе, прервав ее размышления о лавках. Лу повернулась к женщинам, чтобы послушать их пересуды. – Глядя на герра Дюпона, и не скажешь, что он хоть что-то знает о жизни рабочих людей, – осторожно высказалась она. – Да и приходил он только один раз. Таких кавалеров, как Фабиан, Луиза наблюдала в детстве каждый день: и во дворце, и по вечерам у фонтана. Поэтому он не произвел на нее никакого впечатления, разве что его ужимки показались ей по-театральному забавными. – Ничего ты, Лизка, не понимаешь в мужчинах! Неужто забулдыги, что под мостом винище хлещут, тебе больше по вкусу? – укорила ее старшая швея. – Между прочим, там у них в Комитете все молодые и красивые, я в газете фотографию видела! Может, Лиза себе другого присмотрела? Может, ей и вовсе председатель их нравится? – весело подмигнула ее соседка по общежитию Хелена, девушка с длинной черной косой, достающей до пола, когда ее хозяйка сидела. – Это который смугленький такой, с тараканьими усами? – уточнила Маришка, сдвинув тонкие брови. – Да фу, он же южанин, кому такой понравится! – Еще не определились с женихами, достопочтенные герцогини? – вкрадчивым тоном произнесла Анхен Монк, которая, очевидно, уже долгое время стояла за их спинами. С оглушительным треском она хлопнула увесистой метровой линейкой по столу, так что все вздрогнули и обернулись на нее, а Луиза сильно побледнела от испуга. – Призвание Комитета – заботиться о трудящихся людях, а вы только трепаться горазды! – Голос Анхен звенел от гнева, а глаза бегали от одного смущенного лица к другому. – Мы предоставляем вам все условия для труда, а вы, в свою очередь, должны быть достойными такой помощи! – Она развернулась на каблуках и направилась было к двери цеха, но на полпути обернулась и бросила Хелене: – Ваши волосы неподобающе выглядят для работницы фабрики. Немедленно приведите их в порядок. Едва расслабившись, Хелена вздрогнула и сжалась в комок под ее острым взглядом. Дождавшись, пока Анхен скроется из виду, она принялась скручивать свою роскошную косу в тугой узел, который можно будет скрыть под косынкой. Все вернулись к своим машинкам, но уже в полном молчании. В конце дня звонок объявил о конце смены, и Луиза с остальными поспешила к выходу с фабрики, но у входа в столовую они заметили толчею. Кто-то на бегу пояснил им, что фрекен Монк готовит внеочередное собрание. На лице каждой работницы были написаны усталость и раздражение, но тем не менее женщины продолжали собираться. Оглядев собравшихся в зале, Анхен громко и четко произнесла свою речь, которая оказалась на удивление короткой: – Я внимательно наблюдала за вашим коллективом и выявила несколько ключевых проблем, которые необходимо искоренить. – Она сделала ударение на последнем слове, отчего всем стало немного не по себе. – Во-первых, начнем с работниц столовой. Чтобы успевать приготовить все необходимое, вы должны приходить за час до начала смены, ведь теперь обед ровно в час тридцать, и на него будет отводиться пятнадцать минут вместо получаса. Иначе вы не справляетесь. Во-вторых, – тут она обратилась к тем немногим мужчинам, что трудились на фабрике грузчиками, – в бытовке на складе стоит запах перегара. Вы должны это прекратить, если желаете и дальше пользоваться поддержкой Комитета. Наш председатель резко против пьянства. Кроме того, вы выполняете свою часть работы недопустимо медленно. – Ну, дак мы это… – поднялся со своего места один из грузчиков. – Да нас же всего пятеро! Не справимся мы быстрее! – Значит, мы отрядим женщин вам в помощь. – Анхен холодно окинула швей взглядом. – Некоторые из них не способны справиться с машинкой, а значит, будут работать иначе. Я прослежу за этим и составлю списки. По толпе швей прокатилась волна возгласов, полных недоумения и возмущения. – Да где это видано, чтобы мы с мужиками наравне тюки ворочали?! – выкрикнули сзади. – В-третьих, – продолжила фрекен Монк, проигнорировав негодование работниц, – дисциплина в швейном цеху совершенно неприемлемая. Болтовня, разгильдяйство и неопрятность, как на базаре. Неудивительно, что так много бракованной продукции приходится списывать. И в заключение нашего собрания сообщаю, что мой коллега Густав готов начать основной курс лекций. Он будет читать их в это же время, каждый день. – Она кивнула в сторону окон, за которыми стоял вечер, еще по-зимнему темный. – Так, все, собрание окончено. Резко оборвав свое выступление, Анхен быстрым шагом покинула столовую, провожаемая гомоном недовольных работниц. *** С момента выступления Анхен распорядок на фабрике существенно изменился: как она и грозилась, часть женщин особо крепкого сложения отправилась на погрузку, а время на обед сократилось вдвое, поэтому некоторые умудрялись перекусывать прямо в разгар смены. К тому же повсюду начали появляться плакаты, нарисованные алой тушью от руки: «Опрятный внешний вид – уважение к окружающим». «Не болтая за едой, ты помогаешь коллегам сэкономить время». «Меньше чая за обедом – меньше отлучек в уборную». |