Онлайн книга «Афера»
|
– Мне очень жаль. Я не знал. – Ничего, нормально. Все равно эта фирма была тупиком. А как у тебя, тебе-то повезло с поисками работы? – В некотором роде. Я нашел место в некоммерческой организации, так что буду тянуть лямку на государственной службе, чтобы скостить большую часть долга. – В течение десяти лет? – Так считается. Но мой план – промучиться там года три-четыре, чтобы заткнуть пасть этим акулам, а потом слинять на сторону и найти настоящую работу. Рано или поздно рынок труда повернется в благоприятном направлении. – Ты что, в самом деле в это веришь? – Я не знаю, во что верить, но что-то же надо делать. – Но до этого тебе, конечно, надо сдать адвокатский экзамен. – Знаешь, что я думаю об адвокатском экзамене, Марк? В прошлом году половина выпускников Фогги-Боттом его сдала, половина провалила. Я надеюсь оказаться в первой половине, и если буду вкалывать как положено, то смогу его сдать. Смотрю я на наших студентов, бо́льшая их часть – дебилы, но я не из их числа. И ты тоже, Марк. Ты чертовски способный и работы не боишься. – Как я уже сказал, у меня проблемы с мотивацией. – Тогда какой план у тебя? – У меня нет плана. Я плыву по течению. Наверное, в конце концов вернусь в Школу, хотя у меня от одной мысли об этом с души воротит. Может, возьму академический на семестр, потом догоню. Не знаю. – Нельзя этого делать, Марк. Если ты бросишь учебу, акулы внесут тебя в список неплатежеспособных должников. – Думаю, я уже в этом списке. Смотрю я на свою итоговую выписку о сумме долга и вижу, что она составляет четверть миллиона, при отсутствии какой-либо реальной перспективы найти работу. Для меня это и означает неплатежеспособность. Ну и какого черта мне до этого? Они могут подать на меня в суд, но не убьют же. В прошлом году миллион студентов попали в список неплатежеспособных, и, насколько я знаю, они до сих пор ходят, живут и дышат. – Я знаю, знаю. Читал их блоги. – Оба приложились к своим кружкам и посмотрели на себя в зеркало, висевшее над рядами бутылок за стойкой. – Где ты сейчас живешь? – спросил Уилсон. – Выслеживаешь меня? – Нет. Просто я заходил к тебе, и твой сосед сказал, что ты съехал. Так же, как Тодд. Ты с ним видишься? Он больше не работает в баре. – В последнее время – нет. Думаю, он вернулся в Балтимор. – То есть бросил учебу? – Не знаю, Уилсон. Он что-то говорил насчет перерыва. Полагаю, он в еще большем раздрае, чем я. Они с Горди были особенно близки. – Он не отвечает на звонки. – Ну, вы же с ним не самые лучшие друзья. – Это уже позади. Черт, Марк, я волнуюсь, понимаешь? Вы мои друзья, и вдруг вы просто исчезаете. – Спасибо, Уилсон, я тронут. Но у меня все в конце концов образуется. Вот насчет Тодда не уверен. – А Зола? – Что – Зола? – Она ведь тоже пропала. Никто ее не видел в последнее время. И она тоже съехала с квартиры. – Я иногда разговариваю с ней, она в ужасном состоянии. Ведь Зола была последней, кто видел Горди живым, и она очень тяжело это переживает. А кроме всего прочего, ее родителей могут вот-вот выслать в Сенегал. Она очень плоха. – Бедная девочка. Было глупостью со стороны Горди связаться с ней. – Возможно. Не знаю. Да теперь это уже и не важно. Долгое время они тянули пиво молча. В зеркале за барной стойкой Марк заметил знакомое лицо в дальнем конце зала. Приятное лицо, которое он впервые увидел в зале суда. Хедли Кавинесс, помощница прокурора, того, который предъявлял обвинение Бенсону Тейперу. Они встретились взглядами, и она отвела глаза. Уилсон посмотрел на часы и сказал: – Слушай, все это слишком печально. Мне нужно бежать. Не пропадай, пожалуйста, Марк, и если тебе понадобится моя помощь – дай знать. Хорошо? Он допил пиво и положил на стойку десятидолларовую бумажку. – Обязательно, Уилсон. Спасибо. Уилсон встал, похлопал Марка по плечу и ушел. Марк взглянул в зеркало и увидел, что Хедли сидит в компании трех других молодых женщин и все они получают удовольствие от напитков и беседы. Они снова встретились взглядами и несколько секунд не отводили глаз друг от друга. Полчаса спустя девушки собрались уходить и начали расплачиваться. Когда они ушли, Хэдли, сделав круг, подошла к барной стойке. – Кого-то ждете? – спросила она. – Да, вас, – ответил Марк. – Присаживайтесь. Она протянула ему руку и представилась: – Хэдли Кавинесс, десятое управление прокуратуры. Он пожал ее руку: – Я знаю. Марк Апшо. Могу я вас угостить? Хэдли села на табурет и ответила: – Конечно. Марк жестом подозвал бармена и спросил у Хэдли: – Что будете пить? – Шардоне. – А я выпью еще пива. Бармен отошел выполнить заказ, а они повернулись друг к другу. – Что-то вас в последнее время не видно, – заметила она. – Да нет, я бываю в суде каждый день. – Вы давно живете в городе? – Года два. Работал в фирме, но устал от этой скучной рутины. Теперь работаю на себя и вполне доволен. А вы? – Я первый год работаю в прокуратуре, поэтому меня и сунули в транспортный суд. Скучно. Работа невеселая, но могу выплачивать долги. Где вы учились? – В Делавэре. Потом переехал в большой город, чтобы сменить обстановку. А вы? Марк надеялся, она не скажет, что училась в Фогги-Боттом. – Последний курс колледжа и юридическая школа – в Кентукки. Я приехала сюда искать работу на Капитолийском холме, но не получилось. Еще повезло, что меня взяли в прокуратуру. Надеюсь, что это временно. Принесли напитки. Они чокнулись, сказали: «Ваше здоровье» – и отпили. – Так что же дальше? – Кто знает, что может быть дальше в этом городе? Слежу за рынком труда, ищу новые вакансии – как и тысячи других. Сейчас не самая благоприятная ситуация для тех, кто ищет работу. Да уж, подумал Марк. Ты бы потолкалась среди выпускников Фогги-Боттом. А вслух произнес: – Да, я слышал. – А что у вас? Только не говорите, что собираетесь сделать карьеру, защищая пьяных водителей. Марк рассмеялся, словно это было забавно. – Нет, конечно. У меня есть партнер, и мы собираемся заняться делами о нанесении личного вреда. – Вы бы хорошо смотрелись на рекламном щите. |