Онлайн книга «Замок Кон Ронг»
|
Недостатки находились всегда. Но Джин… С точки зрения Лесса, у нее был только один недостаток — она пока еще не была его женой. Все остальное было сплошными достоинствами. От внешности — и до ума. И мать рано или поздно в этом убедится. Вдовствующая леди Кон’Ронг посмотрела на сына. Покачала головой и сказала то, что он ожидал услышать. — Лесс, милый мой, разумеется, если ты хочешь жениться на этой девушке… — Да, мама. Она уже приглашена в замок через десять дней. — Да? — И я рассчитываю, что ты поможешь нам. Помолвка должна быть на высшем уровне. — Помолвка? — Мама, я не хочу тянуть. Джин потрясающая, ты обязательно полюбишь ее, когда увидишь. Ее стоило ждать… Леди Кон’Ронг чуть склонила голову. — Если ты любишь ее, а она любит тебя, разумеется, я буду рада принять невестку. Какая многозначительная оговорка. Если. * * * Сама Джин Брайс в этот миг сидела за письменным столом. Рука ее летала по листу бумаги, уголек в руке уверенно наносил штрихи на белоснежную гладь, а на губах играла ехидная ухмылка, вовсе не идущая к милому лицу. Красавицей Джинджер назвать было нельзя. Она не была ни милой ангелоподобной блондинкой, ни высокой темноглазой брюнеткой, которые были в моде. Невысокая, скорее пухленькая, чем стройная, с милыми ямочками на щеках, темно-русыми вьющимися волосами и большими серыми глазами, Джин производила впечатление недалекой и славной девушки. С приятного личика с правильными чертами не сходила улыбка, кудряшки вечно выбивались из прически, а искренняя доброжелательность девушки делала ее желанной гостьей в любой компании. Впрочем, беззащитной Джин не была. И ответить могла так, что любой, рисковавший задеть ее, становился всеобщим посмешищем. Но никто, никто не догадывался, что это — маска. Сама же Джин совершенно другая. Неглупая, достаточно жесткая и жестокая, спокойная и холодная. Но эту Джин видела только ее мать. А остальные… Если маска устраивает людей больше, чем твое истинное лицо — стоит ли их разочаровывать себе в убыток? Джин и не собиралась. — Джин, тебе долго еще? — Нет, мам. Часика два, потом я в твоем распоряжении. — Хорошо. Мама отлично знала, что отвлекать дочь от работы не стоит. Работа? У приличной юной леди? О да! Джин не вышивала крестиком, не обучала никого хорошим манерам и не служила компаньонкой. Более того, узнай свет о ее работе, она стала бы изгоем. Но ее увлечение приносило достаточно, чтобы они с матерью могли вести устраивающий их образ жизни, а больше Джин (вообще-то Джинджер Элеонору Брайс, баронессу Брайс) ничего и не волновало. Замужество? Вот еще не хватало! Слишком памятен для Джин был пример подруги, симпатичной Аликс Лоусон, которая счастливо смеялась на выходе из храма, бросая подружкам букет, всего пять лет назад, а теперь запудривала синяки и отважно лгала Джин, что случайно споткнулась впотьмах. Джин делала вид, что верит, и собиралась, когда Аликс надоест служить безответной игрушкой для муженька-ублюдка, предложить ей побег из страны. Впрочем, на это тоже нужны были деньги. И Джинджер зарабатывала их так, как могла. Она была модной гостьей в любых салонах, благодаря своим акварелям. Она вообще великолепно рисовала, хоть красками, хоть карандашом. Эксцентричная дочь богатого барона, таково было всеобщее мнение. Джинджер рисовала портреты и пейзажи, любимых птичек и болонок, детей и комнаты, даже дам в интересных видах и позах, если те просили девушку об услуге, и не брала денег за рисунки. О нет. Деньги? У меня более чем достаточно денег на мои прихоти, пожимала она плечами, поигрывая бриллиантовым браслетом на запястье. Или крутя на пальце колечко с рубином. Никто же не знал, что это филигранно выполненные подделки под настоящие драгоценности. Отец закладывал все, что мог, но, любя блеск, заказывал матери настолько качественные копии украшений у одного из знакомых «ночных ювелиров», что от оригинала их могли отличить только профессионалы. И деньги ей не предлагали. Зато приглашали на все, даже самые закрытые вечера. Джин была даже принята при дворе, хотя для незамужней баронессы это было… сложно. Но ее представили королевской чете, и их величества благосклонно отозвались о рисунках Джин. Это была внешняя сторона обертки. Внутренняя же… О ней знала только мать — и никто, кроме матери. Только мать знала, что дочь заложила Брайс, чтобы были деньги на приезд в столицу. Только мать знала, каких трудов стоило дочери заработать деньги на выкуп и Брайса, и их городского дома. Хотя изначально им повезло. Барон Брайс был милым, добродушным и дружелюбным человеком. Больше всего он любил своих друзей и охоту. Потом шли дочь, поместье и жена, именно в таком порядке. Мать Джинджер, Кларисса Эмори, младшая дочь обедневшего графа, не разобралась сразу, чего ей ждать от мужа, а когда прозрела, оказалось, что уже поздно. Обеты прозвучали, браслеты защелкнулись, оставалось только жить и растить дочь. Единственного ребенка, потому что роды оказались невероятно тяжелыми. Барон, будучи приглашен на праздник к другу, забрал единственный экипаж и хороших лошадей, в итоге за доктором помчался мальчишка на старой кляче, и к моменту приезда доктора Кларисса была едва жива от боли и кровотечения. Спасли ее только чудом, но женщине пришлось проболеть чуть ли не полгода. Рожать второго ребенка Клариссе запретили. Барон не настаивал — у него было за кем охотиться. Кларисса тоже не настаивала, не в силах простить мужу то, что хуже любой жестокости, — преступную, непростительную беспечность. Джинджер же… С детства она видела беспечность отца, видела, как бьется, словно рыба на льду, мать, не в силах ни на что повлиять, слушала разговоры отца с кредиторами… И клялась себе, что этого не будет. А еще рисовала. Второй источник дохода у нее таки был. Джинджер жила светской жизнью, подмечала то, что не мог заметить никто из людей, принадлежащих иному классу, и писала заметки в газеты. Даже не заметки. Статьи, снабженные рисунками. Яркими, броскими, неизменно узнаваемыми, потрясающе точными и неизменно ядовитыми. Так статьи и подписывались: Ядовитый плющ. Вот и сейчас Джинджер рисовала герцогиню Кларес, которая собиралась выдать дочь замуж за своего любовника. |