Онлайн книга «Замок Кон Ронг»
|
А еще в его глазах отражается Джинджер, она это знает. Здесь и сейчас между ними миг абсолютной ясности. Если он позовет — она пойдет за ним. Если она попросит — он скинет маску. Но — нельзя. Если что-то делается по принуждению, это не любовь, это подрезает крылья, а им хочется лететь и дальше — вместе. Я не могу тебе открыться. Пока не могу. Прости. Я не могу с тобой остаться. Пока не могу. Пойми… И когда мужчина подхватывает Джинджер на руки и бежит с ней к костру, чтобы перелететь его одним легким прыжком, она не возражает. Просто обнимает незнакомца за шею, утыкается лицом ему в плечо… Под капюшоном взблескивают алым искры, словно… глаза, но Джинджер ничего не видит и не замечает. Огонь мягко пропускает их, и мужчина ставит Джин на землю. — Прости… — Нет… Джинджер хочет сказать, что не надо просить прощения, просто пусть остается с ней, но тут же понимает — нельзя. О том и сказано. — Ты вернешься? — Обещаю. Короткий поцелуй в ладонь, и мужчина растворяется в темноте, а Джинджер возвращается к столу. Гулять по лесу ей неохота, танцевать тоже больше не хочется… Полли смотрит на нее с улыбкой. — По сердцу пришелся? Джин медленно опускает голову. По сердцу? Нет. Просто этот мужчина вдруг стал ее сердцем, вот и все. Сердцем, душой, жизнью… Она не знает, кто он, откуда пришел, есть ли у него семья, родные, друзья, беден он или богат, крестьянин или аристократ, она ничего не знает. Ей достаточно другого. Если он позовет — она пойдет даже на край земли. Неужели так бывает? Ах, глупое сердечко, что же ты сделало со мной? За что? Полли не замечает этих терзаний, смотрит лукаво… — И правильно. Лорд, конечно, мальчик хороший, а только и семья его гадючная, и слабый он. Они им вертят, что браслетом на ручке, вы вертеть станете, так и вовсе стоять не сможет. Не надо вам его. — А вы знаете, кто это был? Джинджер решила уточнить на всякий случай. И так понятно, что незнакомец не отсюда, но вдруг? Может, ей скажут, у кого он остановился, или… да хоть что бы узнать! — Не знаю. У нас не огорожено, заходи кто хочешь… — Кто-то из местных? Кто у вас такого роста? Полин задумывается, трет лоб… — Не знаю. Кузнец, пожалуй, так тот шире в два раза. Мельник? Старый он совсем. А больше в округе никого и нет, чтобы такого роста да с плечами такими… — И ни у кого приезжие не гостят? — Нет. Я бы знала… Джин понимает, что трактирщица не врет, хмурится, потом поднимается из-за стола. — Полли, мне бы переодеться обратно, да и лорда надо домой доставить. Трактирщица кивает и принимается распоряжаться. Сама провожает Джинджер в дом, сама помогает ей переодеться, вот только волосы они не укладывают, да и ни к чему. Пусть остаются облаком золотых кудрей, пусть! Джинджер не была лишена мелкого женского тщеславия, а что Тиана, что Кейт, что леди Дженет являлись обладательницами жиденьких прядок, которые крась не крась, укладывай, учесывай, а все одно — три волосинки в два ряда. И залысины видны. На локоны Джинджер все трое поглядывали с откровенной завистью. Она наблюдает за погрузкой лорда Кон’Ронга в карету, сама садится рядом с кучером и молчит всю дорогу до замка. А там предоставляет слугам возможность выгружать своего хозяина и уходит в спальню, где и запирается на ключ. Что же она наделала? Впрочем, лихорадит ее не слишком долго, примерно до рассвета, а потом Джин таки укладывается спать. И благополучно просыпает и молитву, и завтрак, и стук в дверь, и даже крики под дверью. Ломать замок леди Дженет все же не решилась, потому что компаньонка юной леди резко заявила, что Джинджер вчера вернулась поздно, вместе с графом. И поинтересовалась, как там Лесс, проснулся ли? А то его вчера сморило… Леди Дженет побурела, как подгнившая картофелина, пошла пятнами и уползла восвояси, а леди Нэйра с удовольствием вернулась к себе. И тоже решила поспать. Пес с ним, с тем завтраком, не убежит… * * * — Ты с ума сошел? — Почему? — Ты зачем там появился? Ты же… — Я хотел посмотреть. — На Кон’Ронга? Как, понравилось это пьяное ничтожество? Мужчина сводит брови к переносице. — Ты прекрасно знаешь ответ. — Знаю. А к чему был этот танец? Взгляд становится тяжелым, он буквально давит на собеседницу, и та, вдруг задохнувшись, хватается рукой за горло. — Нет!!! — Да. Я не хотел, но так вышло… — Сумасшедший! — Почему? Я знаю, я… но любить-то я могу! Душа у меня все равно человеческая! Женщина замолкает. Несколько минут она молчит, а потом тяжело вздыхает. — Ты еще будешь с ней видеться? — Я хотел бы. — Она умненькая и добрая девочка. Поверь, она очень умненькая. Будь осторожен. — Буду. Я не хотел бы видеть отвращение в ее глазах. — Отвращение? О нет, отвращения там не будет. — Ты полагаешь? Женщина вздохнула. — Я знаю. Если она тебя сможет полюбить, то и принять сможет, она такая. Она очень сильная, внутренне сильная… Но сейчас не время. — А для любви не нужно назначать какое-то время, она сама все решит. — Пообещай мне, что будешь осторожен! — Клянусь. Мужчина криво улыбается, отворачивается к окну, но чувствует на своих плечах теплые руки. — Солнышко мое, родной мой… все бы отдала, чтобы вы могли пожениться. Сказали бы завтра в пропасть кинуться, ни на минуту не задумалась бы. — Не надо так. У меня же никого нет, кроме тебя… — Мы есть друг у друга, это главное. Я поговорю с Джин. — Джин… — И обязательно узнаю, что она о тебе думает. Обещаю. — Спасибо. — Обещаешь поберечься? — Обещаю. Глаза женщины смягчаются. — Я люблю тебя, малыш. — Я тоже люблю тебя, мама… * * * Когда Джин проснулась, был уже обед. Она повалялась в кровати минут десять, наслаждаясь тишиной, и еще раз перебирая в памяти самые лучшие минуты вчерашней ночи, словно драгоценные камни. |