Онлайн книга «Школа»
Распахнулась дверь, и я так и прилип к кровати раздетый и с подсвечником в руке. В дверях, с глазами, полными слез, стояла счастливая, смеющаяся мать, а рядом с нею — заросший щетиной, перепачканный в глине, промокший до нитки, самый дорогой для меня солдат — мой отец. Один прыжок — и я уже был стиснут его крепкими, загрубелыми лапами. За стеною в кровати зашевелилась потревоженная шумом сестренка. Я хотел броситься к ней и разбудить ее, но отец удержал меня и сказал вполголоса: — Не надо, Борис… не буди ее… и не шумите очень. При этом он обернулся к матери: — Варюша, если девочка проснется, то не говори ей, что я приехал. Пусть спит. Куда бы ее на эти три дня отправить? Мать ответила: — Мы отправим ее рано утром в Ивановское… Она давно просилась к бабушке. Небо прояснилось, кажется. Борис раненько утром отведет ее. Да ты. Алеша, не говори шепотом, она спит очень крепко. За мной иногда по ночам приходят из больницы, так что она привыкла. Я стоял, раскрыв рот, и отказывался верить всему слышанному. «Как?.. Маленькую лупоглазую Танюшку хотят чуть свет отправить к бабушке, чтобы она так и не увидела приехавшего на побывку отца? Что же это такое?.. Для чего же?» — Боря! — сказала мне мать. — Ты ляжешь в моей комнате, а утречком, часов в шесть, соберешь Танюшку и отведешь к бабушке… Да не говори там никому, что папа приехал. Я посмотрел на отца. Он крепко прижал меня к себе, хотел что-то сказать, но вместо этого еще крепче обнял и промолчал. Я лег на мамину кровать, а отец и мать остались в столовой и закрыли за собой дверь. Долго я не мог уснуть. Ворочался с боку на бок, пробовал считать до пятидесяти, до ста — сон не приходил. В голове у меня образовался какой-то хаос. Стоило мне только начать думать обо всем случившемся, как тотчас же противоречивые мысли сталкивались и несуразные предположения, одно другого нелепей, лезли в голову. Начинало слегка давить виски так же, как давит голову, когда долго кружишься на карусели. Только поздно ночью я задремал. Проснулся я от легкого скрипа. В комнату вошел с зажженной свечой отец. Я чуть-чуть приоткрыл глаза. Отец был без сапог. Тихонько, на носках, он подошел к Танюшкиной кроватке и опустил свечу. Так простоял он минуты три, рассматривая белокурые локоны и розовое лицо спящей девчурки. Потом наклонился к ней. В нем боролись два чувства: желание приласкать дочку и опасение разбудить ее. Второе одержало верх. Быстро выпрямился, повернулся и вышел. Дверь еще раз скрипнула — свет в комнате погас. …Часы пробили семь. Я открыл глаза. Сквозь желтые листья березы за окном блестело яркое солнце. Я быстро оделся и заглянул в соседнюю комнату. Там спали. Притворив дверь, я стал будить сестренку. — А где мама? — спросила она, протирая глаза и уставившись на пустую кровать. — Маму вызвали в больницу. Мама, когда уходила, сказала мне, чтобы я свел тебя в гости к бабушке. Сестренка засмеялась и лукаво погрозила мне пальцем: — Ой, врешь, Борька! Бабушка еще только вчера просила меня к себе, мама не пускала. — Вчера не пустила, а сегодня передумала. Одевайся скорей… Смотри, какая погода хорошая. Бабушка возьмет тебя сегодня в лес рябину собирать. Поверив, что я не шучу, сестренка быстро вскочила и, пока я помогал ей одеваться, защебетала: — Так, значит, мама передумала? Ой, как я люблю, когда мама передумывает! Давай, Борька, возьмем с собой кошку Лизку… Ну, не хочешь кошку, тогда Жучка возьмем. Он веселей… Он меня как вчера лизнул в лицо! Только мама заругалась. Она не любит, чтобы лицо лизали. Жучок один раз лизнул ее, когда она в саду лежала, а она его хворостиной. Сестренка соскочила с кровати и подбежала к двери. — Борька, открой мне дверь. У меня там платок в углу лежит и еще коляска. Я оттащил ее и посадил на кровать. — Туда нельзя, Танюшка, там чужой дядя спит. Вечером приехал. Я сам тебе принесу платок. — Какой дядя? — спросила она. — Как в прошлый раз? — Да, как в прошлый. — И с деревянной ногой? — Нет, с железной. — Ой, Борька! Я еще никогда не видала с железной. Дай я в щелочку посмотрю тихо-онечко… я на цыпочках. — Я вот тебе посмотрю! Сиди смирно! Осторожно пробравшись в комнату, я достал платок и вернулся обратно. — А коляску? — Ну, выдумала еще, зачем с коляской тащиться? Там тебя дядя Егор на настоящей телеге покатает. Тропка в Ивановское проходила по берегу Теши. Сестренка бежала впереди, поминутно останавливаясь, то затем, чтобы поднять хворостину, то посмотреть на гусей, барахтавшихся в воде, то еще зачем-нибудь. Я шел потихоньку позади. Утренняя свежесть, желто-зеленая ширь осенних полей, монотонное позвякивание медных колокольчиков пасущегося стада — все это успокаивающе действовало на меня. И теперь уже та назойливая мысль, которая так мучила меня ночью, прочно утвердилась в моей голове, и я уже не силился отделаться от нее. Я вспомнил комок глины, брошенный на подоконник. Конечно, это не ветер бросил. Как мог ветер вырвать из грядки такой перепутанный корнями кусок? Это бросил отец, чтобы привлечь мое внимание. Это он в дождь и бурю прятался в саду, выжидая, пока уйдет от меня Федька. Он не хочет, чтобы сестренка видела его, потому что она маленькая и может проболтаться о его приезде. Солдаты, которые приезжают в отпуск, не прячутся и не скрываются ни от кого… Сомнений больше не было — мой отец дезертир. На обратном пути я неожиданно в упор столкнулся с училищным инспектором. — Гориков, — сказал он строго, — это еще что такое?.. Почему вы во время уроков не в школе? — Я болен, — ответил я машинально, не соображая всей нелепости своего ответа. — Болен? — переспросил инспектор. — Что вы городите чушь! Больные лежат дома, а не шатаются по улицам. — Я болен, — упрямо повторил я, — и у меня температура… — У каждого человека температура, — ответил он сердито. — Не выдумывайте ерунды и марш со мной в школу… «Вот тебе и на! — думал я, шагая вслед за ним. — И зачем я соврал ему, что болен? Разве я не мог, не называя настоящей причины своего отсутствия в школе, придумать какое-нибудь другое, более правдоподобное объяснение?» Старичок, училищный доктор, приложил ладонь к моему лбу и, даже не измерив температуры, поставил вслух диагноз: — Болен острым приступом лени. Вместо лекарства советую четверку за поведение и после уроков на два часа без обеда. |