Книга Принцами надо делиться, страница 41 – Лили Варнас, Бэкка Хайд

— Не совсем так. Другой человек может услышать мысли оруженосца, если дотронется до меча, получив разрешение хозяина. И еще зачарованные защитники могут переговариваться между собой. Если верить Ирвину, иногда это даже забавно.

Я выдавила из себя вежливый смешок.

— Хотите подержать?

— Боюсь, я не услышу ничего хорошего в свой адрес. — Тут я уже хихикнула непринужденно.

— Простите, я сказал не подумав… Ирвин, хватит!

Ой, как он бедняге Дарнеллу мозг сейчас полощет!

— А он что, реально не может вернуться в прежнюю форму без приказа?

— Да. И если не возражаете, я это сделаю прямо сейчас… Ирвин! Если ты не замолчишь, либо леди придется закрыть уши руками, либо я сниму чары только дома.

Гвен слегка наморщила носик, словно собиралась заплакать. Без предупреждения взяла меня под руку.

— Мы… Мы не будем вам мешать. Мы уже собирались идти обратно.

Обратно? Это еще что за новости? Я же только начала получать удовольствие от прогулки.

Задвинув подальше свой эгоизм, я пригляделась к подруге. Возможно, ей всего лишь неприятно, что между принцем и оруженосцем намечается конфликт, или она испугалась разоблачения. А может, у нее особенный женский день, когда хочется сладкого, кошку и плакать.

Да нет же, у нее что-то с походкой.

— Ногу натерла? Больно, да?

На щеках герцогини вспыхнул румянец. Она слегка кивнула, но не проронила ни слова. Я запоздало сообразила, что не стоило опускаться до такой фамильярности перед любовью всей ее жизни, однако грош цена приличиям, если человек страдает.

— А я вашего пони отдал Марко. — Принц Дарнелл вполне искренне смутился. — Гвен, почему ты сразу не сказала? Я же тебе не чужой. Ладно, сними туфельку, я попробую снять боль.

Девушка так помотала головой, что нечаянно хлестнула меня завитым локоном по лицу.

— Ох нет, нет! Благодарю, я… я справлюсь сама.

Мне ничего не стоило победить ее упрямство и, посадив на траву и сняв гадкую туфлю, помочь принцу произвести целительные действия, и все же я пощадила чувства подруги. Для нее же разуться перед принцем то же самое, что станцевать для него стриптиз.

— Я провожу ее, — вызвалась охотно.

Красивое лицо принца отразило короткое раздумье.

— Простите, что вмешиваюсь, леди Полина, но мне нужно с вами поговорить по поводу вашей безопасности. Ирвин!

Перевоплотившийся Ирвин не успел ляпнуть ничего ядовитого, потому что тут же получил приказ:

— Проводи Гвендолин в ее покои.

Обиженный оруженосец не удостоил своего хозяина ответом и повернулся к Гвен:

— Позвольте, ваша светлость.

И легко взял ее на руки. От шока герцогиня не смогла вымолвить ничего связного. Дарнелл повернулся ко мне с обаятельной улыбкой, и выбора у меня не осталось. Я в ответ тоже изобразила вежливую улыбку и побрела за ним.

Перспектива остаться наедине с мечтой всех местных девиц меня откровенно пугала. Собственно, рыльце у меня было в пушку, так что следовало приготовиться к тому, что всплывет не самая выгодная для меня правда. Смешно, что раньше я только обрадовалась бы причине досрочного «освобождения», а сейчас как-то растерялась.

В любом случае самое страшное уже произошло — принц Дарнелл пригласил меня полюбоваться садом из беседки. Я и он. Вдвоем. Караул!

— Вы привыкли к нашему миру, миледи? — спросил принц вежливо после того, как я с шумом, мышиной возней и старческим кряхтеньем устроилась на скамеечке, подобрав, разложив, а где надо — подоткнув свою юбку.

— А? Ах да. — Я поняла, что увлеклась, оттягивая начало беседы. — Более или менее.

Сложила руки на коленях и украдкой перевела дух. Дарнелл стоял возле ажурных, почти кружевных перил, окружающих летнюю беседку кольцом. Фактически от сада нас отделяли только перила, ряд изящных тонких колонн и крыша. Приятный запах нагретой солнцем земли и зелени просачивался внутрь, а яркие послеобеденные лучи падали на мраморный пол веселыми солнечными зайчиками. Я попыталась представить, что это не Гвен, а я могла сейчас проводить время с Ирвином, и решила, что легко отделалась.

Но, кажется, поспешила с выводами.

— Не хотелось бы напугать вас или оскорбить, — неожиданно заговорил принц. — Это касается бала и испытания, которое проходило на нем тайно.

Я никак не показала своих чувств. Сердце в груди сделало такой невероятный кульбит, что чуть не выскочило через рот, когда я открыла его, чтобы хоть как-то отреагировать.

— Мм… — Ну вот, когда нервничаю, все слова забываю, а еще филолог. — И что там с ним, с балом?

— Мне известно о подмене, которую устроили вы с герцогиней Армельской при участии пажа-зверолюда.

Звучало как приговор. Может, это он и был?

— Вы намекаете, что мне нужно покинуть отбор? — решила я не тянуть резину. И откуда только дерзость взялась!

Дарнелл несколько секунд смотрел на меня широко распахнутыми от удивления глазами, потом отмер и улыбнулся.

— Ну что вы! Я всего лишь хотел отметить вашу смекалку и, конечно, то, что вам повезло с… товарищами.

С «подельниками», так он, наверное, хотел сказать, если принцы вообще знают такие слова.

— Но мы, как ни крути, нарушили правила. За это же полагается наказание?

Дарнелл прислонился спиной к колонне, и солнечный луч облизал его воистину королевский профиль. Красота…

— Должно. Но мы с Ирвином уничтожили записи хронописцев, подтвердившие факт подмены.

— Но…

— Считайте это благодарностью за то, что подружились с Гвендолин. Я думаю, ей одиноко во дворце после того, как все мы выросли.

— Вы дружили с детства? — спросила я, решив больше не заострять внимания на нашей с Гвен махинации. Простили, и на том спасибо.

— Я, Гвен и Ирвин. Гвендолин привезли во дворец после одного трагического случая…

— Я знаю об этом, — перебила его. — Она рассказывала. Ой, простите…

Дарнелл скрестил руки на груди и расслабленно оперся на ногу.

— Это вдвойне приятно, ведь она всегда была очень замкнутой девочкой. Мы с Ирвином к тому времени уже прошли через ритуал совмещения душ, так что от одиночества не страдали. Всегда знали, что мы есть друг у друга. А она поначалу ни с кем не хотела разговаривать, постоянно плакала и отказывалась есть.

Я могла себе представить Гвен маленькой заплаканной девчушкой. Герцогиня или нет, а потеря родителей всех ранит одинаково сильно.

— Хорошо, что вы ее поддержали, ваше высочество, — сказала я. — Думаю, она вам до сих пор благодарна.

Вообще-то это уже давно не благодарность, а влюбленность, но этого я принцу говорить, конечно, не стала.