Книга За гранью. Капитан поневоле, страница 70 – Андрей Грог

– Я сопровождала Парменона во время поездки в Бригес. Он сразу рассказал мне о всех твоих приключениях. – Немного помолчав, она спросила: – Ты обедал?

– Нет. Спрыгнул с седла – и сразу к тебе. Даже не знаю, чего больше хочется.

Постумия снова улыбнулась и произнесла:

– Мне тоже. Надо только встать и привести себя в порядок.

– Хорошо, – улыбнулся в ответ Саша. – Я пока схожу к Парменону и узнаю, как там баня. Постараюсь долго не задерживаться и буду ждать тебя там.

Поцеловав ее в теплую и мягкую щеку, Саша вылетел из казармы и отправился к хорошо знакомому дому, где провел несколько месяцев.

Леонидыч сидел на веранде и грелся на солнышке. Завидев приближающуюся фигуру, он долго не мог опознать ее, но когда разглядел лицо, вскочил и бросился навстречу. Обнялись как старые знакомые. Потом он отстранил от себя Сашу, сжимая вытянутыми руками за плечи и всматриваясь в его лицо.

– А ты изменился, – отметил он.

Саша лишь смущенно улыбнулся, не зная, как реагировать на это. Потом еще раз обнялись, и Леонидыч хлопнул его по плечу, увлекая за собой к дому. На веранду вышла Фотина, также обрадовавшись.

– Ты же голодный с дороги, – воскликнула она. – Обед уже готов, садись за стол, кормить буду.

– Подожди, – остановил ее Леонидыч. – Ты Постумию уже видел? – спросил он Сашу. Тот кивнул. – Тогда я тут чаю сооружу, а ты, Фотина, лучше баньку погрей немного. Думаю, это сейчас важнее, – и подмигнул Саше.

– В самом-то деле, – удивилась своей недогадливости Фотина. – Ну, тогда располагайтесь здесь, а я быстро. – И с этими словами накинула куртку и пошла в сторону бани.

– Ну, рассказывай, где тебя носило! – потребовал Леонидыч, наливая кипяток с плиты в чайник.

– Далеко, – ответил Саша, а потом рассказал о всех своих приключениях без утайки.

– Да-а-а… Тяжелые расклады, – задумчиво проговорил Леонидыч. – Значит, ты намерен вернуться?

– Хотелось бы, – пожал плечами Саша, допивая чай. – Дело ведь не только во мне. Надо Игоря вытаскивать, да и остальные тоже не горят желанием жить здесь. Мы еще не привыкли к этому миру, а дома родители, друзья… Мы здесь все равно чужие.

– Я тебя понимаю, – обнадежил его Леонидыч. – Первые годы жизни здесь для меня подобный выбор тоже был бы очевиден. А сейчас… Ну куда я пойду? Как я могу бросить Фотину? И остальных? Теперь мой дом здесь, и не нужны мне никакие блага цивилизации.

Помолчали немного, а потом одновременно посмотрели друг на друга, и Леонидыч с улыбкой кивнул.

– Иди, потом поговорим, – сказал он. И Саша вихрем умчался на долгожданную встречу.

Постумия уже ждала его, сидя на лавке перед дверью. Жаркие поцелуи и объятия прервали только на то, чтобы помыться с мылом под великолепным горячим душем. Поскольку они делали это вместе и одновременно, то Саша сразу заметил на ее теле свежий шрам. Он тонкой линией перечеркивал левую часть живота и сходился в пятно на боку.

– Что это? – упавшим голосом спросил он, прекрасно понимая причины появления такой отметки.

– Память о последней драке, – тихо ответила Постумия, ровно стоя перед ним под струей воды и совершенно не стесняясь ни своей наготы, ни шрама на теле. – Летом в окрестностях объявилась банда, грабившая паломников на дороге. Естественно, ловили ее мы.

– Как же ты ухитрилась? – спросил Саша, прикасаясь к белой полосе.

– Мы тогда вообще шестерых потеряли, сами угодив в засаду. Если честно, то в какой-то момент я думала, что это мой последний бой.

– Кажется, тебе повезло.

– Да. Еще чуть в сторону, и я бы здесь не стояла. А так – вскользь по животу прошло, только бок насквозь проткнули шпагой.

Помолчав и продолжая гладить пугающую отметину, Саша спросил:

– Он мертв?

– Да, – ответила Постумия, прижимаясь к нему своим телом под жаркими струями. – Это последнее, что успел сделать их главарь перед смертью. А если ты будешь продолжать болтать, то тоже умрешь. – И после паузы добавила: – Разве что мучиться будешь меньше.

Остаток этого и весь следующий день слились в сознании Саши в сплошном наслаждении. Они прерывались только на еду и ополаскивание под душем. Ему просто доставляло огромное наслаждение быть рядом с той, чей образ согревал душу во время изматывающего плавания через холодные воды. Он мог подолгу вглядываться в ее бездонные глаза, находя неповторимое очарование в морщинках вокруг них, и говорить при этом самые нежные слова. Он снова изучал каждый кусочек ее сильного и отзывчивого тела, с нежностью гладя отметины, оставленные оружием давно умерших врагов. И все это время ни о чем не думал. Кроме накопившегося голода по телу Постумии, Сашины силы поддерживала настойка на золотом корне, фляжку с которой предусмотрительная женщина принесла с собой. Но даже эта безумная вакханалия в конце концов подошла к концу.

Утром третьего дня они оба лежали на мокрой от пота простыне, не в силах даже пошевелиться. Помывшись под душем, оделись и отправились к площадке с видом на долину, так как оба понимали, что нужна пауза. Постумии, судя по всему, сделали послабление по службе в силу особых обстоятельств, и все это время их никто не беспокоил.

Молчание затягивалось. Чувствовалось, что женщина хочет сказать что-то важное, но не знает, как начать разговор. Внимательно посмотрев ей в глаза, Саша спросил:

– Что-то изменилось?

– Да, – ответила она после небольшой паузы. – После того боя мне выдали большую премию, ведь именно я убила главаря. А по сумме заслуг сократили срок контракта.

– Это же здорово! – обрадовался Саша. – Сколько тебе осталось?

– Нисколько, – тихо ответила Постумия. – Я могла оставить службу еще в начале зимы, но ждала тебя.

Саша чувствовал, что здесь что-то не то. Тон, которым все было сказано, указывал на какие-то дополнительные факторы, не сулящие радости.

– Ты пойдешь ко мне на корабль? – спросил он в лоб.

Постумия долго смотрела вдаль. Саша видел ее красивое лицо сбоку и читал бурю противоречивых чувств, терзавших ее. Наконец она справилась с собой и, по-прежнему не глядя на него, ответила:

– Нет. – Саша стиснул челюсти. – Прости. Мне предложили учебу в академии жрецов. Авансом и без вступительных экзаменов.

Саша медленно выдохнул. Нет, мир не рушился на его глазах. Он даже не испытывал чувства, что его обманули. И все еще любил эту женщину, желая ей счастья и добра. Но вынести эту новость спокойно было трудно.

– Ты же плохо читаешь, – тихо сказал он.

– За этот год я многому научилась и читаю уже без запинки, – в тон ему тихо ответила Постумия. – Теперь книги – мои лучшие друзья. А еще меня здесь подтянули в арифметике, и я чувствую себя в силах продолжать учебу.

– А где школа?