Книга Инкарцерон, страница 78 – Кэтрин Фишер

— Не один вы.

Он пытливо взглянул на нее.

— Тебе нечего бояться, Клаудия. Все уже устроено, все необходимые шаги предприняты.

Она вскинула на отца глаза, почувствовав что-то необычное в его тоне. На секунду ее взгляд проник под его всегдашнюю маску, и она увидела человека, снедаемого своей мечтой и готового на любые жертвы ради нее. С дрожью, пронизавшей все ее тело, Клаудия вдруг поняла, что отец не захочет делить обретенную власть ни с королевой, ни с Каспаром.

— Что вы имеете в виду? Какие шаги?

— Лишь то, что скоро ситуация переменится в нашу пользу. Каспар — только ступень на нашем пути.

— Вы все знаете, ведь так? О заговоре… о Стальных Волках. Вы — один из них?!

Одним прыжком преодолев комнату, он ухватил ее за руку с такой силой, что она вскрикнула.

— Тише, — прошипел он. — Думаешь, твоя комната не прослушивается?

Подтащив ее к окну, отец распахнул его настежь. В комнату ворвались звуки флейт и барабанов и резкие выкрики строевых команд — внизу маршировал отряд дворцовой стражи. Понизив голос, и без того терявшийся в шуме, отец хрипло проговорил:

— Просто играй свою роль. Остальное не твоя забота.

— Чтобы ты их потом убил? — вырываясь, бросила она.

— Что случится потом, тебя не касается. Эвиан вообще не должен был заговаривать с тобой об этом.

— Не касается, значит? И надолго я задержусь на троне? Сколько пройдет времени, прежде чем и я стану тебе помехой? Когда и как споткнется моя лошадь?

Он выглядел ошеломленным.

— Такого никогда не случится.

— Не случится? Отчего же? — проговорила она с презрением в голосе, намеренно стараясь уязвить его. — Только потому, что я твоя дочь?

— Потому что я полюбил тебя, Клаудия, — ответил он.

Фраза прозвучала как-то странно, в ней было что-то необычное, что-то поразившее Клаудию. Но, едва произнеся эти слова, отец отвернулся и потребовал:

— А теперь — Ключ. Сейчас же.

Она сдвинула брови, но все же шагнула к туалетному столику. Выдвинув ящик, достала кристалл и положила сверху, среди охапок цветов.

— Даже твоему премудрому Джареду не под силу разгадать все тайны этого устройства, — проговорил Смотритель, не отрывая глаз от блестящих на солнце граней.

— Я хочу попрощаться, — упрямо заявила Клаудия. — С Финном и остальными. Объяснить им все. Я верну Ключ во время церемонии.

Он перевел на нее холодный, прозрачный взгляд.

— Ты снова испытываешь мое терпение, Клаудия.

На секунду ей показалось, что отец просто заберет кристалл. Но он шагнул к двери.

— Не заставляй Каспара ждать слишком долго. Жених не должен выглядеть угрюмым.

После его ухода Клаудия заперлась и села перед столиком, сжимая Ключ в руках. «Я полюбил тебя», надо же. Он, наверное, и сам в это верит. Она включила связь. Внезапно прямо перед ней возникла чья-то фигура. От неожиданности Клаудия подпрыгнула на стуле. Кристалл со стуком упал на пол.

— Ты должна помочь нам, — выпалила Аттия. — Корабль разбился. Гильдас ранен.

Изображение расширилось, и Клаудия увидела мрачную пещеру. Где-то вдалеке ревел ветер. Лепестки цветов затрепетали, облетая, словно поток воздуха проник и сюда.

— Клаудия, пожалуйста… — Оттеснив Аттию, вперед выдвинулся Финн. — Может, Джаред посмотрит?

— Джареда сейчас здесь нет, — беспомощно проговорила она, глядя на обломки странно выглядевшего судна, валявшиеся повсюду. Позади Финна и Аттии Кейро, раздирая обрывки парусов, забинтовывал Гильдасу плечо и руку, но кровь тут же проступала сквозь повязку. — Где вы?

— Внутри Стены. — Судя по виду Финна, он едва держался на ногах. — На самом Краю Мира. Здесь есть проход, ведущий дальше, но я не знаю, выдержит ли Гильдас…

— Выдержу, черт побери, еще как выдержу, — буркнул старик.

Финн поморщился:

— Только вряд ли долго. Клаудия, выход должен быть совсем близко.

— Выхода нет. — Она сама удивилась, какой ровный у нее голос.

Он уставился на нее:

— Но ты говорила…

— Я ошибалась. Прости меня, Финн. Все кончено. Выхода нет. Никто не может покинуть Инкарцерон. Это невозможно.

Джаред вошел в Большой зал, наполненный придворными, Книжниками, иностранными послами, князьями, герцогами и герцогинями. От мелькания разноцветных атласных одеяний и благоухания духов, которое не мог заглушить тяжелый запах пота, накатывала дурнота. Подойдя к расставленным вдоль стены стульям, он обессиленно опустился на один из них и откинул голову, прижавшись затылком к прохладному камню. Отовсюду доносились разговоры, слышался веселый смех. Джаред заметил жениха в компании таких же повес, которые, уже с поднятыми бокалами, по-жеребячьи ржали над какой-то шуткой. Ни королева, ни Смотритель пока не появлялись.

Услышав рядом шорох, Джаред повернулся. Стоявший перед ним лорд Эвиан слегка поклонился.

— У вас утомленный вид, почтенный Джаред.

— Результат бессонной ночи, милорд, — ответил он, глядя ему в глаза.

— Понимаю. Скоро всем нашим волнениям придет конец. — Толстяк улыбнулся, обмахиваясь небольшим черным веером. — Передайте Клаудии мои наилучшие пожелания.

Снова поклонившись, он повернулся, собираясь уходить.

— Одну минуту, милорд, — сказал вдруг Джаред. — На днях, давая некое обещание…

— Да? — настороженно произнес Эвиан. Маска пустого фата мгновенно слетела с его лица.

— …вы помянули имя Девятипалого.

Злобно сверкнув глазами, лорд вдруг схватил Джареда за руку и потащил за собой, протискиваясь через толпу. На них смотрели с удивлением. Оказавшись в коридоре, Эвиан, повернувшись к нему, прошипел:

— Не смейте произносить вслух священное для последователей имя!

Джаред рывком освободился.

— Мне известно немало культов и верований — точнее, все, разрешенные королевскими указами. Но этот…

— Сегодня не самый подходящий день для разговоров о религии.

— Вполне подходящий. — Взгляд Джареда был острым и пронзительным. — У нас мало времени. У него есть другое имя, у этого вашего божества или героя?

Эвиан в гневе шумно выдохнул.

— Я не могу говорить об этом.

— Вы ответите мне, милорд, — с любезной улыбкой возразил Джаред, — или я прямо сейчас подниму такой шум, что о ваших планах услышит каждый стражник во дворце.

На лбу у Эвиана выступили бисеринки пота.

— Не думаю, что вы так поступите.

Джаред взглянул вниз — в живот ему упирался кинжал, зажатый в руке толстяка. Сделав над собой усилие, он вновь поднял голову.