Книга Игра Люцифера. Как один человек раскрыл "глобальный заговор", вышел из тюрьмы и стал миллионером, страница 77 – Брэдли Биркенфельд

— Что касается заявлений истца, связанных с сохранением банковской тайны… Мы четко дали понять мистеру Биркенфельду и его адвокатам, что обратимся в суд и предоставим ему необходимые юридические документы, демонстрирующие правительству Швейцарии, что он был вынужден дать показания.

«Иисусе! Ты мог получить судебное решение за один час! Ты отказывал мне в выдаче повестки при каждой встрече!»

— Должен сказать, что мистер Оленикофф уже сидел бы в тюрьме, если бы мистер Биркенфельд пришел к нам в 2007 году и поделился этой информацией. У нас просто не было достаточно доказательств. Они появились благодаря свидетельствам мистера Биркенфельда, но только после того, как мистер Оленикофф уже признал себя виновным.

«То есть я должен идти в тюрьму только потому, что вы, некомпетентные дураки, не знали о делишках Оленикоффа, пока я его не сдал?»

— Вот почему мы все оказались здесь, и вот почему правительство США просит посадить мистера Биркенфельда в тюрьму. Это все, ваша честь.

Слушая все это, я медленно вскипал. Я повернулся и посмотрел на Дэвида Майера, но он не проронил ни слова. Я мысленно похлопал себя по лбу. «Чувак, ты умеешь отлично подбирать адвокатов. Ты просто настоящий эксперт в этом деле». Я почти не слышал завершающих слов Даунинга.

— Ваша честь, могу я кое-что добавить?

— Разумеется, — кивнул Злох.

— Я хотел бы закончить выступление на позитивной ноте. Мы намереваемся и дальше пользоваться услугами мистера Биркенфельда в проведении расследования и выдвижения исков против других его клиентов и клиентов UBS. И мы ожидаем, что вскоре вернемся в этот суд.

— С ходатайством о снижении срока?

— Именно так, ваша честь.

Должен признаться: у Даунинга были стальные нервы. Он нагло сказал, что хочет выжать меня до капли, а затем когда-нибудь обратится в суд и попросит смягчить мою участь. Это звучало, как наглое вымогательство, но судья Злох остался доволен.

— Итак, мистер Биркенфельд, — произнес Злох. — Прошу вас подняться на подиум.

Началось…

— Суд, будучи полностью проинформированным о фактах и обстоятельствах преступления, не установил никаких правовых причин, препятствующих вынесению приговора… Суд выносит свое решение и приговаривает Брэдли Биркенфельда к тюремному заключению в одном из учреждений Бюро тюрем США на срок 40 месяцев за однократное нарушение закона.

«Три года и четыре месяца…Твою мать!»

— Кроме того, суд приговаривает мистера Биркенфельд к уплате в пользу Соединенных Штатов Америки штрафа в размере 30 000 долларов.

«Тридцать тысяч долларов? Да я в два раза больше потратил, летая туда-сюда ради правительства США. Мне следовало попросить о компенсации расходов!»

— После освобождения из заключения мистер Биркенфельд будет помещен под надзор на трехлетний испытательный срок.

«Три года в каталажке и еще три года испытательного срока? Боже…»

— Кроме того, мистер Биркенфельд немедленно выплатит в пользу Соединенных Штатов особую компенсационную выплату в сумме ста долларов.

«А это еще за что? Кому-то на обед?»

— Есть ли у защиты какие-либо возражения к способу или процедуре, в которых проводилось слушание или был оглашен приговор, мистер Майер?

— Нет, ваша честь, — ответил Майер.

— Мистер Биркенфельд?

Я заколебался, но затем все же сказал:

— Нет, ваша честь.

Конечно, возражения были, но я понимал, что хожу по очень тонкому льду и могу вступить в конфликт со специально подобранным для этого дела судьей — настырным придурком. Злох мог увеличить мой тюремный срок одним росчерком пера.

Он повернулся к Даунингу.

— Комментарий со стороны правительства?

— Нет, ваша честь, — сказал Даунинг, с трудом пряча победную ухмылку.

— Мистер Биркенфельд, вы должны приехать для отбытия срока в федеральное учреждение, назначенное Бюро тюрем, не позднее полудня 8 января 2010 года. Хочет ли что-то сказать представитель защиты?

— Нет, ваша честь, — ответил Майер.

— Представитель правительства?

— Нет, ваша честь, — сказал Даунинг.

— Хорошо, советник. Суд благодарит вас за ваши усилия.

Злох поднял свой молоток и ударил им по деревянному подиуму со звуком, очень похожим на выстрел. Затем он улыбнулся.

— Всем хороших выходных. Заседание суда окончено.

Хороших выходных. Я не мог поверить тому, что он действительно это сказал. Я чувствовал себя Алисой в гребаной Стране чудес. Я не помню в деталях, что было после этого, за исключением того, что мне пришлось подписать кучу бумаг и отдать больше сотни долларов наличными, видимо, за расходы на копировальный аппарат. Даунинг что-то сказал Майеру относительно возможности сотрудничества со мной вплоть до даты начала тюремного срока. Эта парочка осталась в зале суда и принялась болтать. Когда адвокаты противоборствующих сторон обсуждают вашу судьбу, это обычно не приводит ни к чему хорошему, и я не хотел этого слышать.

Но я расслышал, как Даунинг довольно грубо отозвался о моих прежних адвокатах, Гекторе и Моране, которых я уволил годом ранее: «Вот что бывает, когда вы нанимаете людей, которые не умеют работать». Спасибо за отличную рекомендацию, Боб Беннетт!

Я вышел вместе с Дугом в полуденную жару и духоту. Мой брат был так разгневан, что даже говорить не мог. Мы сели в машину, сорвали с себя галстуки, врубили кондиционер и направились в гостиницу. Я повернулся и посмотрел на квадратную челюсть своего брата и его яростные глаза, смотревшие куда-то вдаль.

— У всего этого есть и хорошая сторона, братец, — вздохнул я. — Теперь с моей ноги снимут это чертово украшение.

Федеральное исправительное учреждение Скулкилл — 2012 г. Воскресным солнечным утром Лопес попытался бежать. Не совсем так, как в фильме «Великий побег» ^[91], но все же довольно драматично. Сначала он где-то спрятался в укромном углу, затем отчаянно пробежал милю в своих тяжелых тюремных ботинках и, наконец, выбил замок пожарной двери и устремился в леса. Тут же перед нами появился толстый охранник, которого мы звали Уоддлс ^[92]. Ему было трудно ходить, дышал он тяжело, со свистом. На поясе он носил связку ключей и дубинку. Было понятно, что Лопеса ему не поймать — тот слишком быстро бегал.