Онлайн книга «Кармелита. Счастье цыганки»
|
Тамара, эта вроде бы неглупая женщина, опять — в который уже раз! — поверила Игорю, поверила после всех его маленьких и больших обманов. Наверное, это тоже было одним из вечных проявлений того загадочного чувства, которое называют любовью… — Тихо, тихо, тихо… — уговаривал Игорь свою женщину, крепко сжимая ее руками. — Ну хватит… Ты же знаешь, Томочка, я всегда к тебе возвращаюсь. — Понимаешь, — Тамара и вправду успокоилась, — мы остались без гроша. Я должна была найти деньги, чтобы выжить! А никто, кроме Форса, не помог бы мне. Понимаешь? — Она уже почти оправдывалась перед Игорем. — Все, все, успокойся… Вот, посмотри. — И он достал маленькую стеклянную баночку с каким-то серым порошком. — Что это? — Яд. Ты ведь хотела избавиться от Кармелиты раз и навсегда? Хотела, чтобы астаховское наследство досталось не ей, а Антону, и не часть, а все? Хотела? Ну так вот — я ее отравлю! * * * На этот раз Соня и Миро встретились случайно. Соня пришла к Кармелите, Миро — к Зарецкому, но ни той, ни другого дома не оказалось — они были в милиции. Миро пошел на конюшню проведать Торнадо и пригласил Соню с собой. — Хороший мой… — говорил молодой цыган, обнимая Торнадо и трепля его гриву. — Плохо тебе? Потерпи, потерпи — все будет хорошо… Конь доверчиво стал тереться мордой о руку хозяина. — Ты с ним прямо как с человеком разговариваешь, — сказала Соня, подходя поближе. — А ты знаешь, он у меня очень умный — все понимает. Мне вообще иногда кажется, что лошади умнее людей. Соня недоверчиво улыбнулась, но Миро горячо продолжал: — Ты не поверишь — они ведь все чувствуют, все! Только говорить не умеют. Девушка тоже осмелилась погладить Торнадо по его печальной морде. — Ну и пусть не говорят. — Она смотрела коню в глаза. — И так все понятно. — Знаешь, а ты ему понравилась — он ведь у меня, вообще-то, с характером, чужих к себе и близко не подпускает, а тут… Странное дело. — Миро, а ты хотел о чем-то поговорить с Рамиром Драговичем? — Да. Я хочу изменить жизнь нашего табора. Понимаешь, кочевать мы теперь скорее всего не будем… — И вы хотите навсегда остаться в Управске? — Хотим. Но для этого табору нужно построить свой дом. Чтобы в палатках не мерзнуть и у чужаков углы не снимать. — Погоди, но ведь это же очень дорого? — Вот об этом-то я и хотел поговорить с Баро. — А хочешь, я помогу тебе, Миро? Цыган посмотрел на девушку с нескрываемым удивлением. — Соня, ты только не обижайся, но, честно говоря, я не очень-то представляю, чем ты можешь помочь. Дать нам кучу денег? Класть кирпичи и месить раствор? — Зря ты так. Я могу помочь вам с юридической стороны. Строительство дома — это не только деньги и кирпичи. Это еще и кое-что похуже. Например: составление договоров, собирание всех нужных подписей к целой куче бумаг… Да всего сразу и не перечислишь! — Ну ты, оказывается, голова! — Миро был приятно поражен, его вольный цыганский ум как-то не задумывался обо всех этих оседлых гаджовских проблемах и вопросах. * * * Из кабинета следователя Баро вывел Люциту под руку — она была белее самых белых простыней. Кармелита уже ждала их в коридоре. — Что? Отказал? — бросилась она им навстречу. — Да нет, дочка… — Баро хмурился. — Просто придется продать еще нескольких лошадей для того, чтобы собрать выкуп. — Выкуп? — Ну не выкуп — залог. Какая разница? А ведь и в самом деле — особой разницы не было. Баро твердо знал одно — человек дороже любых выкупов, залогов, дороже любых денег. Люцита достала из карманов, из всех своих цыганских юбок целый ворох купюр, вынула последние сережки, какую-то не очень ценную брошку, несколько золотых монет со старого монисто. — Баро, я понимаю, что это — капля в море, но я тоже хочу помочь в сборе денег. — Люцита, оставь это себе — тебе еще пригодится. — Цыганский барон говорил горячо, но как-то неуверенно. — Нет, Баро. Я оставила себе только обручальное кольцо да крестик. А остальное — прошу тебя, возьми, не отказывай мне. — А откуда у тебя столько денег? — Я продала многое из нашего семейного золота. — Хорошо, Люцита, я тебя понимаю… — Баро принял не очень богатый взнос жены арестанта, он не мог этого не сделать. — Пойдем с нами… — Нет. Вы идите, спасибо вам за все! А я тут останусь, вдруг еще раз посчастливится Богдана увидеть… Баро и Кармелита только понимающе вздохнули и молча вышли из здания уголовного розыска. А Люцита устало опустилась на деревянную скамейку, смотря прямо перед собой — в крашенную масляной краской стену милицейского коридора. * * * Кармелита хлопотала в деннике у больного Торнадо. Расчесывала ему гриву, обнимала, целовала и все уговаривала коня хоть чуть-чуть поесть — он не брал в рот ни крошки уже два дня. — Здравствуй, Кармелита… — В воротах конюшни неожиданно возник Астахов. — Здравствуй… Прав оказался покойный Максим. Время делало свое дело — отец и дочь, Астахов и Кармелита, медленно, но верно становились ближе друг другу, и девушка уже называла его на «ты». — С ним что-то случилось? — спросил Николай Андреевич, кивая на Торнадо. — Да вот, заболел. Ничего есть не хочет. — Жалко его — такой красивый. А где остальные лошади — тут же целый табун был? — В другую конюшню перевели. Отец распорядился… — Да уж, отцом Кармелита все равно называла Баро. Видно, все-таки не совсем прав был покойный Максим — не все под силу даже времени… — Отец распорядился других лошадей перевести, чтоб не заразились. Помолчали. — Как съездил в Лондон? — спросила Кармелита. — Удачно? — Ну сказать, что удачно — это ничего не сказать! Великолепно! — Астахов был очень рад, что дочка перевела разговор на эту тему. Тут ему было что сказать. — Купил то, о чем полжизни мечтал! — Поздравляю, очень за тебя рада! — Приходи в гости — посмотришь картины, посмотришь, какое чудо я привез из Лондона! — Спасибо, я обязательно приду. Вот только Торнадо немного поправится — и приду. — А чем же он болеет? — И Астахов тоже погладил Торнадо по шее. — Простыл. — Как простыл? — Ну а что ж, по-твоему, кони простудиться не могут? Сашка говорит — ринопневмония. Это то же самое, что у людей — воспаление легких. — Сашка — это кто, ветеринар? |